Меч Шаннара

Ничего более не объясняя, Меньон подошел к краю склона, поднял свой лук и выпустил из него стрелу, сверкающую, как жезл Смерти. С тонким звоном, быстрее ветра стрела пронеслась перед глазами путешественников и в миг оказалась в самой гуще неприятельского стана. Все четверо осторожно посмотрели вниз, надеясь — за исключением Меньона — увидеть, что военачальник Гномов забился в предсмертных муках. Каково же было их удивление, когда на их глазах стрела Меньона насквозь пронзила продолговатый священный сосуд, который держал в руках один из военачальников Гномов. Раздался мощный взрыв, сосуд разлетелся на мельчайшие куски, и в воздух взвился горячий огненный вихрь, который, подобно смерчу, подбрасывал вверх красные, оранжевые, малиновые угли и горящие частицы священного сосуда. Сумасшедший фейерверк обрушился на головы участников религиозной церемонии. Гномы оцепенели от ужаса. Они восприняли это как знамение Божье, и оружие выпало у них из рук. И в следующий момент, пока гномы находились в необъяснимом мистическом шоке, Меньон достал вторую стрелу, приладил ее к тетиве, прицелился и выстрелил. Подобно молнии стрела унеслась вдаль и пронзила тело военачальника Гномов. Раздался истошный вопль, и путники, даже не смотря вниз, поняли, что стрела достигла цели. На какое-то мгновение все стихло: и голоса, и барабаны, и песнопения. Но в следующую минуту тишина взорвалась гневом, стихийным и беспощадным. Загудели голоса, затрубили трубы. Гномы были оскорблены и унижены до такой степени, что лица их побелели от злости, а кулаки сжались, предвкушая близкую и жестокую расправу с виновниками. Гневным крикам, угрозам и истошным воплям не было конца. Свирепая натура гномов не находила выхода; они требовали возмездия. И вдруг около самого входа в ущелье выросла коренастая фигура карлика с искаженным от гнева лицом. Держа в руках огромную булаву, он готов был в любую секунду с яростью обрушить ее на гномов. Его широкое лицо носило выражение такого величайшего презрения и насмешки, что сомнений не оставалось: Карлик Гендель бросает вызов. И разъяренная толпа бросилась к нему.

Тем временем взволнованные путешественники уже шли по открытой местности, не решаясь оглядываться назад. Страшно было подумать, что произошло с Генделем. Не поднимая глаз, расстроенные и совершенно убитые сознанием того, что карлик отдал за них жизнь, бросив себя на растерзание злому и свирепому народу, путешественники довольно быстро пересекли открытую местность. Впереди уже чернели заросли Аннарских лесов. Нефритовое Ущелье осталось позади.

Уже совсем стемнело, когда все четверо надежно укрылись в густой листве темного леса. Стихли неумолчные голоса гномов, исчезли из поля зрения ритуальные костры, но сознание не хотело примириться с потерей славного Генделя. Однако надо было продвигаться вперед. И, тяжело переставляя ноги, расстроенные и обессиленные, путники продвигались дальше. Вел отряд принц Леа, которому было дано распоряжение идти вдоль южного склона в поисках тропы, которая бы вывела их к центральной части Аннарских лесов.

Стояла лунная ночь. Серебристый диск луны плавно скользил по темному небу, а горы в прозрачном воздухе вырисовывались так ясно, что, казалось, можно было дотронуться до них рукой. Путешественники без труда вышли на нужную тропу. Тем временем тела обоих жителей Долины судорожно подергивались, сжимались и разжимались конечности, а изо рта вылетали стоны и бессвязные звуки. Было совершенно очевидно, что действие яда не прошло; наоборот, этот неизвестный яд одурманил сознание Ши и Флика, не давая им прийти в сознание, проник в плоть и кровь, отравил органы, крутил и выворачивал кости. Не в силах дать юношам какое-либо противоядье, путники по очереди подходили к ним и нежно гладили лицо, шею, руки, стремясь этим хоть немного облегчить страдания жителей Долины. Всех страшила одна мысль: если яд дойдет до сердца, оба юноши уже вряд ли будут участниками отряда. Поэтому надо было спешить. Силы были на исходе, руки немели, ноги плохо слушались, а голова и сердце устали от переживаний и мрачных мыслей. И, тем не менее, путешественники шли вперед и по очереди несли носилки с телами жителей Долины.