Меч Шаннара

Видя критическое состояние всех участников похода, Балинор был вынужден объявить трехминутный привал. Путешественники в изнеможении опустились на землю и закрыли глаза. Воистину небо послало им великие мучения и испытания! Вдали по-прежнему звучали барабанная дробь, голоса, крики и рев труб. Поблизости от путников на хорошо обозримом расстоянии никого не было, но, тем не менее, их не покидало ощущение того, что гномы рассредоточились по всему Аннарскому лесу. Разгоряченное воображение поминутно рисовало картины преследования со стороны гномов. И все это было недалеко от истины. Наверняка охотничьи отряды гномов рыщут по всему лесу в поисках своих врагов. Гномы не успокоятся до тех пор, пока собственными руками не схватят и окончательно не уничтожат всех членов отряда. Их злобная и мстительная натура не вынесет поражения. Меньон посмотрел на несчастных юношей, и сердце его снова облилось кровью. Лица жителей Долины были мертвенно-бледны, лоб и виски покрывали крупные капли пота. Они то и дело вздрагивали, тихо стонали, их лица искажались от боли, а конечности дергались или судорожно сжимались и разжимались. Было совершенно очевидно, что их организм, напрягая последние силы, уже не в силах противостоять разрушительному действию яда. Им требовалась немедленная медицинская помощь. Меньон содрогнулся при мысли, что эта помощь может прийти слишком поздно. В который раз он корил себя за досадные просчеты и жалел, что не был до конца внимателен и нежен с братьями: ведь они больше, чем кто-либо, нуждались в защите и помощи. Он с досадой поморщился, вспоминая прошлые стычки с Фликом. Мелочные обиды, уколы самолюбия, ссоры — все это померкло перед лицом зримой опасности, перед ценой, которую уже заплатили эти молодые люди. И в глубине души Меньона вновь поднялась горячая волна гнева. Он до сих пор считал, что никто не в праве распоряжаться другой жизнью; его возмущало безаппеляционное утверждение Алланона об ответственности Ши за последующую судьбу человечества. Как он смел посягнуть на самое святое — на смысл, на самый факт человеческого существования… В результате этого — беспомощно лежащие тела… Только бы успеть помочь им, этим несчастным жителям Долины, которые поспешили взять на себя большую долю страданий. По силам ли им будет эта ноша?

Внезапно раздавшийся предупредительный шепот Дурина заставил друзей вскочить и занять оборонительную позицию. Все напрягли слух и через минуту явственно услышали ритмичный стук шагов. Розыскной отряд гномов маршировал вдоль той самой тропы, по которой еще совсем недавно они прошли. Зорко всматриваясь в темноту, гномы, подобно свирепым зверям, скрежетали зубами и потрясали своими сжатыми кулаками. Они строем почти дошли до того места, где скрывались путники и, не подозревая, что желанная добыча находится на расстоянии девяти-десяти футов от них, резко развернулись и помаршировали назад. У путешественников дух занялся от сознания того, что их могут обнаружить. Их сердца наполнились горестью и бездонным отчаянием: мучительно не хотелось верить, что это конец… Было поистине великим чудом то, что гномы не обнаружили путешественников. Не иначе, как силы небесные решили помочь им… С этими мыслями друзья медленно приходили в себя после очередного потрясения.

— Нас все равно поймают, если мы не найдем Алланона. Только он может спасти нас и жителей Долины. Если Алланон не появится в ближайшее время, мы все погибнем! — сказал Меньон, повернувшись к Балинору.

Балинор молча кивнул в ответ, сознавая всю тяжесть положения, в котором находились его друзья. Да, им нужна была помощь и присутствие Алланона, но затаиться здесь, в зарослях, было равнозначно гибели. Спрятать полуживые тела юношей в надежное укрытие и быстро идти дальше, а потом вместе с Алланоном вернуться и забрать их — это было бы совсем рискованным делом. Нет, Балинор сознавал, что в данной ситуации страшнее всего промедление. И, хотя силы путешественников были на исходе, надо идти вперед. С болью глядя на изможденные лица и изнуренные тела своих товарищей, он скомандовал подняться и продолжать движение вперед. Путешественники встали и медленно зашагали по тропе. Они чувствовали, что обречены: Аннарский лес был заполнен гномами. Меньон опять вспомнил о Генделе. Мучительно заныло сердце… Вряд ли этому опытному воину и отважному следопыту удалось скрыться от разъяренных преследователей; если даже каким-то чудом Гендель остался в живых, наверняка он сейчас лежит совсем один, полурастерзанный, истекая кровью, не надеясь на помощь. Да, Генделю куда хуже, чем им; хотя им тоже тяжело — усталые, израненные, измученные, несущие носилки с безнадежно больными юношами, они шли вперед, зная, что в любую минуту их может окружить неприятель. Но самым страшным, пожалуй, было то, что впереди не было и проблеска надежды.