Мечи Эглотаура. Книга 1

Мужики мгновение глазели ошеломленно, икра с глазками уморительно распределилась по их наглым рожам. Тут уже смеяться начал я. Здорово получилось!

— Е-мое, как индейцы, право! Гы-гы!

— Мужик, ты че? — поднялся один охотник. — С ума сошел? Чего икрой разбрасываешься? Думаешь, ее легко найти?

Он вытер лицо, стряхнул икринки на землю и с любопытством посмотрел на меня. Я ждал, когда вся ватага набросится с воплями, предпочитая избить послаще и повпечатлительнее.

— Пить бушь? — внезапно спросил другой. Первый придвинулся и навис надо мной как башня. Я икнул от внезапности.

— А че есть?

— Брага.

— Буду. Жюли, будешь пить брагу?

Девушка с отвращением, презрением и еще целой гаммой эмоций и выражений на лице покачала головой.

— Ну, как хочешь. И правильно. А я буду.

— Спиться хочешь, да?

— Во дает, — толкнул третий мужик второго в бок. — Такая молодая, а уже пилит. Че, строгая жена, э?

— М-м-м, — промычал я, опрокидывая стакан вонючести, предложенный охотниками. Жуля предпочла промолчать, но яростно сверкала глазами в мою сторону.

Я поспешил дать себе установку не пьянеть. Кто знает, подействует ли; но подстраховаться стоит. В конце концов, получилось же тогда в таверне с Лемом.

— Далеко до Габдуя? — спросил я, закусывая непонятного происхождения шашлыком. — А то, понимаешь, идем, идем, давно уже, причем. Да все никак не дойдем.

— Это вы-то идете? — хмыкнул один из охотников. — То-то я погляжу, лошади у вас измученные.

Пахтан возмущенно зафыркал.

— Габдуй, — тягуче, утробным басом начал третий охотник, прежде не подававший голоса, — в полудне ходьбы. Верхом, стало быть, до вечеру можно бы добраться.

— Можно бы? — непонимающе переспросил я.

— Кто ж тебя отпустит?

Я ощетинился.

— Как понимать?

— …Такого компанейского.

Уф. Можно и расслабиться.

— Извини, приятель, но нам правда пора.

Может, я зря это сказал? Двое тут же нависли надо мной с боков, а утробный поднялся и уставился в лицо, дыша перегаром.

— Мы тут подумали и порешили.

— Кого порешили?

— Думу порешили. Порешили, что будешь ты с нами троими сейчас соревноваться. Устроим такое состязание. Выиграешь — пойдешь дальше. Проиграешь — тоже пойдешь. Но уже один.

— Бован! — сказал первый охотник укоризненно.

— Что? Ах, да… Ну, тогда даже один не пойдешь. Будешь нашей законной добычей.

Я немного подумал.

— А если я откажусь?

— Хы-хы! Будем считать, что ты проиграл. Ну что, откажываешься? — охотник перевел взгляд на Жулю, которая с некоторой растерянностью и нарастающим страхом слушала откровения мужика.

— Погоди пока. Что за соревнование?

— Самогон будем пить. Когда свалишься, значит, проиграл.

— А-а… И с кем сражаться?

— Да с нами тремя, однако. — Верзила ухмыльнулся.

— Но это нечестно!..

— Правила устанавливаем мы.

— Нехорошие правила надо менять…

— Кто сказал, что это нехорошие правила? Уж не ты ли? — все трое вплотную приблизились ко мне, дыша перегаром, и, чтобы избавиться от злой пытки, я сдался.

— Ну ладно, давайте соревноваться.

Бутыль, конечно, была большая, но уже почти пустая. На троих этого хватит ненадолго, так что я вполне справлюсь…

— Вабон, сходи принеси угощение гостю.

Первый охотник напролом ушел в кусты, окружавшие полянку. Послышался шум, скрежет, — откуда тут скрежет?!! — мат, потом кусты раздвинулись и появился Вабон, держащий обеими руками нечто чудовищное. Жуля полузадушенно пискнула.

Вабон поставил это на землю, и я умудрился как-то поверить в то, что это действительно бутыль. С самогоном. Челюсть моя отвисла. Такого количества гадости хватит, чтобы споить целый город. И зачем я ввязался в авантюру?

— Как вас всех зовут-то? — спросил я, пытаясь отвлечься. — Меня, например, Хорс…

— Вобан… Вабон… Бован… — представились мужики. — Братья мы. Тройняшки.

Дальнейшее развивалось словно по плохо написанному сценарию. Братья пили много, очень много, но втроем выпивали столько же, сколько я один. Мне начинало уже казаться, что я весь — одна громадная бочка, до краев заполненная самогоном. Чуть только из ушей не течет… В то же время, собутыльники на глазах теряли остатки трезвости, я же не увидел даже веселого тумана пред глазами, обычно плывущего после первых двух чарок. Неужто действует?

В общем, спустя час бутыль опустела. Братья валялись на земле в доску пьяные, не в силах сказать внятно даже свои имена. Я с трудом поднялся, чувствуя себя удавом, проглотившим стадо жидких кроликов, и повернулся к Жуле, сидевшей с большими глазами на пеньке рядом с лошадьми.

— Поехали, что ли?

Девушка закивала, вовсю уставясь на меня. Кажется, таких потрясенных глаз я еще в жизни не видел.

Мы поехали не очень быстро, от тряски Пахтана переполненный желудок чувствовал себя очень неуютно. Конь-демон, зная, каково мне сейчас, специально старался идти вприпрыжку. Я начал икать. Взор Жули утратил изумление и приобрел сочувствие, а потом и раздражение. У меня слегка отлегло от сердца.

Несмотря на малую скорость движения, вскоре мы выехали из леса.