Мечи Эглотаура. Книга 1

Что-то погладило по затылку. Я обернулся и увидел, что хозяин, белый, как полотно, сжимает в кулаке остатки бутылки — толстые остатки, надо заметить. Последние осколки еще сыпались с плеча. Толстяк размахнулся и попытался меня порезать, но ничего не получилось. Захват, бросок, полет — и он сшибает с противоположной стены свечу, с грохотом валится на пол, замирает и тут же вскакивает с воплем, держась за пылающую задницу. Я удивился, чего это так споро загорелось, потом понял — сухо кругом, а где не сухо — спиртом пропитано. Даром что на улице дождик, здесь же пыль столбом. Хорошо зашпатлевано.

Было…

Угол уже занимался огнем. Пожар распространялся на удивление быстро. Люди вышли из оцепенения, раздался истеричный крик: «Горим!», — и началась суматоха. Народ прыгал с лестницы, из окон, ломился в двери, напрочь забыв обо всякой вежливости и предупредительности. Эльф вытащил меч и проложил себе дорогу к выходу, оставив несколько человек баюкать раненные конечности. Впрочем, те баюкали недолго, снова бросались спасаться. Если бы друг другу не мешали, давно бы уже все выбрались, а так… Половина, может, и уцелеет.

Я покачал головой. Жуля лежала без сознания, болван ударил ее слишком сильно. Я размахнулся, грохнул кулаком в стену; посыпались бревна, хрустнула и надломилась перекладина, но пока выдержала. Осторожно взяв Жулю на руки и нацепив на плечо чью-то забытую сумку, я вылез в пролом. Под хмурый, почти осенний, дождик.

Спустя пятнадцать минут все было кончено. Капли шипели, испаряясь с горячих головен, обгоревшие столбы торчали как надгробья. Толпа хмуро взирала на останки постоялого двора. Эльф уже ускакал. Кто-то кого-то успокаивал. Стоя на коленях, рыдал хозяин, мне даже стало его жалко. На мгновение.

Мужик с суровым, как у быка, лицом подошел ко мне. Я опустил Жулю на траву, приготовился драться. Но драться не пришлось.

— Я не знаю, кто ты, — холодно сказал мужик. — И знать не хочу. Ты причинил здесь немало вреда. Уходи. Я видел, что ты сильный воин, но против всех нас не выдержишь, пусть даже и покалечишь многих. Уходи. Мы не хотим увечий, но тебя здесь не потерпим.

— Но я даже не начинал драку, — запротестовал я. — Я простой мирный путник, ни в чем не виноват…

Однако толпа взирала злобно, с ненавистью, непонимающе. Какого дьявола нам твоя невиновность, говорили взгляды, мы нашли в тебе козла отпущения, и ты за все ответишь. Если не уберешься. Будь ты даже праведен и чист, как овечка!

Понятно. Окруженный ненавидящими людьми, я прошел к Пахтану, отвязал его, оседлал, сделал то же самое с Халой. Посадил бесчувственную Жулю на коня, сел за нею, придерживая девушку. Тронул поводья. Хала пошла следом, копыта зачавкали в дорожной грязи. Кто-то сзади злобно крикнул. Его поддержали. Полетели камни. Я навис над Жулей подобно щиту, дрожа при мысли, что ее ударит булыжник, хотя бы и на излете. Вскоре все кидались мне вслед. По спине забарабанили камни, но — странно — боль не чувствовалась. Толпа преследовала нас, пока я не пустил лошадей галопом. Тогда преследователи отстали. Я тут же перешел на шаг — боялся навредить девушке.

Дождь все моросил и моросил. Я въехал в очередной лесок, жиденький и прозрачный, над дорогой было пустое, незамутненное листьями небо, и все отвратительные мелкие капли падали прямо на нас.

Зашевелилась Жуля. Пришла наконец в себя. Жаль, не удалось как следует врезать тому подонку. Впрочем, он и так долго будет налаживать здоровье. Но недостаточно долго.

— Хорс?..

— Да, это я.

— А-а… Где мы?

— Как обычно, — вздохнул я. — В дороге.

Жуля мотнула головой и заскрипела зубами.

— Больно?

— Да, немного. И еще челюсть ноет.

— Ничего, я ему тоже врезал, — обрадовал я девушку. — Напялил его на стену, как шкуру медведя. Будет знать…

Жуля устроилась поудобнее в моих объятьях и едва ли не замурлыкала.

— Хорошо ли? — осторожно спросил я. — Увидеть ведь могут.

— Пусть видят, — беспечно махнула рукой девушка. — Кто сейчас тут будет по дорогам шляться, в такую погоду? Я еще и лицо закрою, чтоб не узнали.

— Че, могут узнать?

— Ну-у… У моего отца много разных гостей бывает.

— Например, Лем?

— Например, Лем, — согласилась Жуля после недолгого молчания.

— Хм.

— Ну и что? Папа — богатый… вельможа, он часто устраивает приемы, и если на них присутствует самый знаменитый менестрель мира, то это только повышает престиж. Разве не так?

— Пожалуй, — согласился я.

Глава 19. Три охотника

Если вы пожелаете увидеть прекраснейший в мире пейзаж, вам надо подняться на верхушку Башни Победы в Читоре. Там с кругового балкона открывается вид на все стороны света. К балкону ведет винтовая лестница, но взойти по ней дерзают лишь те, кто не верит легенде.

Хорхе Луис Борхес. «Книга вымышленных существ»