Мечи Эглотаура. Книга 1

Я посмотрел на Жулю. Она даже не проснулась от зверского шума — так умаялась, бедняжка. Я погладил ее по щеке. Девушка завозилась, пробормотала что-то, свернулась в клубочек подобно котенку, прижалась ко мне, отзываясь на ласку. Обхватив ее руками, я вновь попытался погрузиться в сон.

Но сон уже не пришел.

Утро настало безрадостное. За ночь набежали тучи, моросил грязный дождик. Похоже, непогода пришла со стороны Махна-Шуя и его извергнувшегося вулкана. Отдельные капельки сами по себе казались прозрачными, чистыми, но лужи были черными, с неприятного цвета нездоровыми разводами.

Я спустился вниз, вежливо поддерживая Жулю под руку. С виду — вежливо. На самом деле нежно. Однако необходимо пока соблюдать приличия.

Несмотря на столь приятное соседство, настроение было паршивым. Невыспавшийся, голодный, злой на хозяина за ночное происшествие, сбитый с толку странными снами, я чуть ли не въяве ощущал, как чешутся кулаки. Придется их обо что-то почесать, хотя бы и о чьи-то скулы. Вон громилы стоят у прилавка, ухмыляются. Делать им, видите ли, нечего. Придурки великовозрастные. Вымахали все четверо чуть ли не с меня, а ума — даже сотой части нет, все таланты на силы истратили, да на забавы глупые.

Едва ли не закипая от злости, я довольно резко усадил Жулю за столик; девушка обиженно глянула на меня, открыла было ротик, но ничего не сказала. Поняла, что я не в духе.

Жирный боров — хозяин трактира — стоял у прилавка, сверля меня взглядом и поедая глазами Жулю. Уважения — ни на грамм. Громилы заинтересованно посмотрели на Жулю, криво ухмыльнулись и едва заметно кивнули. Чего радуются, болваны?!

С трудом удерживая себя в руках — помню, каково, когда я разъярен, не сладко тогда окружающим, — я выплюнул трактирщику в лицо заказ. В смысле — несколько слов, означающих заказ.

— Чаю! Давай! Быстро! Хлеба и масло!

Мужик озадачился. Видимо, не ожидал такого тона. Впрочем, его не особенно проняло. Пожав плечами, он брезгливо ответил:

— Какой, к черту, чай? Это не восточная тошниловка, а нормальный тратрейский ресторан.

— Сортир, а не ресторан, — процедил я. — Давай, неси.

— Три монеты.

— Чего? Вчера дешевле было.

— То было вчера. Времена меняются.

О Великие, взирающие иногда сверху на мир, будьте свидетелями — я совершил невозможное. Я сдержался и не размазал трактирщика по стене. Я медленно вложил руку за пазуху, нащупал несколько монет, выбрал три из них и неторопливо положил на стойку.

— А теперь неси, — голос мой был тих и зловещ и не предвещал хорошего. Но хозяин оказался совершенным тупицей.

Он взял одну монету и попробовал на зуб.

— Фальшивая, — неискренне изумился он. — Эй, ты платишь мне фальшивыми монетами! Эгей, люди!!! Грабят!!!

Четверо громил согласно переглянулись и принялись действовать. Умело окружили меня, полагая, что этого хватит, чтобы не выпустить из трактира живым. Или хотя бы целым.

Ох, разнесу лавочку к праотцам!

— Вы видели? Видели? — взвывал хозяин. Пока еще хозяин. — Он заплатил мне фальшивыми монетами! Наверно, и вчера тоже! Я разорен!

— Не бузи, папаша, — строго проговорил самый громильный громила, даже выше меня ростом, а уж шире — раза в полтора. — Этот, что ли? — Он положил руку мне на плечо. Я начал собираться с мыслями, куда бы ударить вначале, чтобы никого не убить. Выместить, понимаешь, злобу…

— Он, он, ирод, — изливался трактирщик. — Разорил, подлец!

— Слухай, паря, — громила развернул меня к себе лицом. Точнее, я позволил ему это сделать. Но от болвана несло перегаром, я даже поморщился. — Мы тут жуликов не потерпим. Ты заплатишь этому доброму человеку все, что задолжал, и добавишь еще трижды по столько же. А потом полгода будешь работать на него бесплатно, возмещая огорчение. Если же попробуешь сбежать, я тебя везде найду.

Откуда-то возникла Жуля и вцепилась громиле в руку.

— Отпусти его, не трогай!

Болван отшвырнул ее.

— С тобой мы тоже разберемся. Чуть позже.

Прочие громилы нагло захохотали. Ну вот. Все. Теперь время. Никто не смеет так обращаться с дамой в моем присутствии. Тем более — с моей.

Едва уловимым движением — и где только научился — я высвободился из хватки громилы. Он удивленно посмотрел на свои руки и попробовал снова схватить меня. Но в следующее мгновение уже летел к противоположной стене.

Болван хлопнулся о стену и медленно сполз на пол. На мгновение воцарилась тишина. Все потрясенно переводили взгляды с меня на болвана и обратно. Трактирщик побледнел, вредная ухмылка сползла с лица.

Я решил нарушить идиллию и, размахнувшись, с рявком обрушил правую длань на стойку, вымещая злость на невинном дереве. Широкая, прочная, с руку толщиной доска переломилась как гнилой прутик, две неровные половинки стукнулись и разлетелись. В это время сзади на меня набросились остальные трое придурков.

С подвыванием и скрежетом зубовным я развернулся и раскрыл объятия. Двоих унесло прочь. Один оказался в руках. Я дружески сомкнул ладони; придурок истошно заорал, извергая в лицо вонь нечистой пасти. Я с отвращением выпустил его, болван тут же упал на пол и, дергаясь и вскрикивая, начал отползать.