Мечта

– Так что мы имеем? – я поспешил перевести общение из формата исповеди лжеца к

формату коллегиального мозгового штурма. – Только нечленораздельные слова,

сказанные Тебе в магазине, которых Ты и воспроизвести точно уже не сможешь?

– Ну почему же не могу? Как я говорила, что-то про апокалипсис, потом он в чём-то

раскаивался, и что-то о сестре.

21

– И действительно, как всё сразу ясно. Начнём с апокалипсиса? Или будем искать

сестру некоего Тимура? Интересно, сколько в Москве Тимуров? А в России? А

русскоязычных Тимуров в мире? – не без сарказма сказал я.

– Искать? А мы уже приняли решение, что нам надо в этом копаться? Даже если так,

у нас есть ещё зацепки. Например, Твоя квартира в Перово. И те люди, у которых есть

ключи от этой квартиры. Или те люди, которым не нужны ключи, чтобы войти в квартиру.

– Ключи могут быть просто у кого угодно – квартира снята всего лишь неделю назад.

Ах, да! – Я кое-что вспомнил и заковырялся в визитнице. – Это было рядом с тем

огрызком бумаги. Карточка скейт-центра, вроде как. И ещё незначительная сумма денег.

– Что, они тоже валялись на лестничной клетке?

– Деньги? Да, – вот же блин, опять попался! – Видимо, из-за того, что было поздно,

никто мимо площадки не проходил, а те, кто опять утаскивал труп – не обратили

внимания на потерю – скорее всего, всё лежало в одном кармане.

– Ну, что ж – поехали в скейт-центр. Нагатинская набережная.

СНЫ ВЕТРА

За рулём была Тоня, на подъездах к проспекту Андропова мы влипли в пробку,

поэтому, с её разрешения, я развалился на заднем сидении горизонтально и спал

вполглаза. Моя новая знакомая всю дорогу болтала по телефону на разных языках (как

минимум три я уловил), что, вкупе с моим любопытством (по-французски и по-немецки

она говорила не чисто, как преподают в языковых школах, а используя какие-то местные

диалекты, что было очень необычно), мешало мне уснуть по-человечески. Скейт-центр

располагался в таком безрадостном месте, где ещё только подростки, не обременённые

чувством эстетики пространства, или скорее наоборот – способные видеть эстетику во

всем, или ещё более скорее – не парящиеся на тему эстетики в принципе, могут ощущать

себя счастливыми. Ворота с будкой и помятым охранником внутри, меняющим носки раз

в три дня – в общем, наивно было бы ожидать чего-то иного. С Тони содрали двести

рублей за удовольствие быть припаркованными рядом с грудой б/у автопокрышек.

Мы вылезли и под моросящим дождём направились к таким приспособлениям (не

знаю, как они называются), где катаются, собственно говоря, на скейтах. Часть из них

была открыта, часть располагалась в застеклённом помещении. У открытой части

толпились пять уже немолодых подростков. Любители скейта и сноуборда мне всегда

нравились своими причёсками, а именно средней длины прямыми волосами, свисающими

на лицо, чего я никогда себе позволить не мог в силу характера роста волос. Вот и тут они

были из той же серии. Тоня с ходу спросила у них, без приветствий:

– А где Тимур?

Вообще, мне очень нравится, когда есть люди, которых можно считать главными в

ситуации и самоустраниться. Вот в Тоне я увидел такого лидера и был этому весьма рад.

Один из молодых людей, постарше и пострашнее, не очень чётко, но очень

уважительно (видимо, фотомодельная внешность не только на меня производит эффект),

стал сбивчиво выяснять детали, что за Тимур нам нужен, потому как по именам они почти

не общаются, и постоянных посетителей парка знают только по внешнему виду. Пара

самых молодых ребят с прямыми чёлками закурили, и я тоже вдруг стрельнул у них

сигарету, которую просто положил в карман. После долгих объяснений, они нам так

ничем не смогли помочь, кроме как порекомендовать обратиться на ресепшн в крытой

части. Мы проследовали туда, где располагался ресепшн. Девочка лет шестнадцати с

волосами цвета самой чёрной ночи и кучей пирсинга где надо и не надо (только на левом

ухе я насчитал девять колечек, гвоздиков, кнопочек и прочих металлических форм) как-то

небрежно выслушала Тоню, отхлебнула какой-то бормотухи из кружки, где плавали

лимоны и имбирь, и полезла в гроссбухи.

22

Тимуров, купивших абонемент за последний месяц, там оказалось три: тринадцать,

семнадцать и двадцать два года. Наш, видимо, последний. Тимур Плещеев не оставлял ни

домашнего адреса, ни номера телефона, значилось лишь, что он является студентом

третьего курса факультета эмбрионологии Московского университета философии и права

(МУФиП). Сперва подумав, что парень наврал (не слышать про такой институт мы могли,

но вот какая связь между эмбрионологией и философией), я всё-таки с телефона вылез в

Интернет и убедился в наличии такого университета, равно как и факультета. Факультет

этот, вместе с факультетом кросспредметной коммуникации располагался в городе

Видное. Мы поблагодарили девочку с пирсингом, а Тоня по пути к машине

безапелляционно заявила, что в Видном я справлюсь один. Поскольку уже был вечер, я

решил отправиться туда завтра.

Вообще, это только на первый взгляд хорош образ жизни, в котором много

свободного времени. По настоящему же получается, что от этого времени нет никакого