Мечта

– Щукино – станция Полежаевская, где активизировались гигантские паукообразные

существа. Также противоречивые сообщения поступали от некой пассажирки, которая

прямо в вагоне метро стоящего на станции Калужская поезда увидела человека в шляпе,

который превратился в мутную жидкость и просто-напросто вытек из вагона, однако через

какое-то время вдруг оказался в другом вагоне. Причём шляпа почему-то

самопроизвольно переместилась к даме на колени. Оранжевую ветку на юг также решено

было закрыть, а населению поражённых районов крайне рекомендовано забраться в свои

дома выше третьего этажа, закрыть двери и окна и не пользоваться водой из-под крана.

Мы тем временем в сопровождении костюмера Колпачникова, который,

прихлебывая пакетированное вино, беспрерывно висел на телефоне и прямо на ходу что-

то писал в бумажках, дошли до Яузского бульвара, который на той стороне справа резко

обрывался вниз. Помимо нас, в нелепых костюмах, со спринцовками и антимонстрином в

карманах, была ещё и порядочная толпа зевак-бездельников, человек, наверное, около ста.

Кирилл подтвердил мои опасения в отношении того, что сейчас нам будет дан лётный

инструктаж. Кроме того, он протянул мне выданную нашей пятёрке «Миссию №1». Мы

назывались «Третья группа – Блокирующая». Что значит «Блокирующая», нам так никто и

не объяснил, но это уж точно лучше, чем название находящейся рядом «Второй группы –

Ударной». Их направляли к железнодорожной станции Пресня-товарная, что недалеко от

метро Полежаевская, и дополнительно они были снаряжены какими-то тонкими канатами

и крюками в большом количестве. Нашей же точкой был Парк Кусково, Собачий пруд.

Прикладывалась отксерокопированная карта парка с какими-то отметками. Она была

настолько ужасного качества, как будто ксерокопию сделали с ксерокопии. «Соединиться

24

с другими участниками группы, протянуть сигнальный трос от пруда до ул. Юности,

ждать дальнейших указаний телепата». Судя по поступающим на мобильник новостям, на

юго-востоке пока всё было спокойно, ничего серьёзного не происходило, и в

Правительстве Москвы уже шли прения по поводу суммы выделяемых на реконструкцию

округа средств. Тем временем, наши коллеги из «Первой группы – Геодезической»,

отправлялись не то в Останкино, не то в Москва-Сити, чтобы озирать всё свысока, и они

уже сбегали вниз по бульвару, неуклюже размахивая крыльями. Крыльями махать – руки

заняты, а им тоже надавали какой-то аппаратуры, которую они распихали по карманам и

обвесились ей так, что взлетать у них толком не получалось. Вторая группа тоже путалась

в своих тросах, однако им было ещё сложней – они были полностью укомплектованы и им

предстояло «взять на поруки» ещё двоих, один из которых был весьма габаритной

комплекции. Мы со своими спринцовками выглядели просто легко отделавшимися,

первый раз я разбежался, однако с пяти метров всё-таки снова спикировал вниз и

достаточно больно долбанулся об асфальт. Со второго раза взлететь получилось, даже

как-то очень быстро я оказался на уровне крон деревьев бульвара, пытался развернуться,

чтобы дождаться Кирилла, и снова чуть не рухнул вниз, однако не рухнул. Через минуту

мы уже практически освоились, в том числе и резко делать повороты. В воздухе

приходилось кричать, кроме того, вторая группа с толстяком уже улетела, так что мы тоже

решили отправляться в путь. Нельзя сказать, что лететь было совсем не страшно, однако,

было какое-то сюрреалистическое ощущение, как будто мы летаем во сне. А во сне при

полёте страха обычно нет. Мы летели метрах всего лишь в тридцати от земли, облетая

особенно высокие дома (Кирилл предложил лететь невысоко, чтобы не светиться на

радарах; армия – это ведь теперь наши конкуренты в борьбе с оккупантами). Прохожие

внизу и в окнах, кажется, были в шоке. Правда, мне по-прежнему казалось, что они

осуждающе оценивают неподходящий мне размер моего костюма, да и гребешок у меня

на голове, по-моему, был какой-то затасканный. Мы решили полететь сперва вдоль Яузы,

а потом вдоль Горьковской линии железной дороги, чтобы быстрее оказаться в

необходимом месте, но тут у Кирилла заработала рация (оказалась и такая), и он чуть не

рухнул вниз, вытаскивая её из кармана. Поскольку тормозить в воздухе мы до этого не

пробовали, я снова неудачно приземлился на четвереньки, зато получилось приземлиться

точно туда, куда целился. Это была, кажется, Николоямская набережная, людей там не

бывает, а на проезжающие машины мы не обращали особого внимания. Кириллова рация

вещала хриплым голосом Колпачникова: «Ваш телепат засёк сигнал. Засёк сигнал.

Приём». Потом кашель. Кирилл что-то ответил. «Засёк сигнал. ТЭЦ в начале

Волгоградского проспекта… Проспекта… ТЭЦ… Прямо на трубах. Какой-то сигнал.

Летите туда. Потом она будет звонить напрямую – организуем связь. Приём». Кирилл

ответил, что «есть лететь на ТЭЦ, господин предводитель» (или что-то наподобие).

Мы решили подняться повыше, метров на пятьдесят, чтобы напрямую разглядеть

требуемые трубы и лететь прямо к ним. Пятьдесят – это сверху на самом деле гораздо

более захватывающе, чем представлялось снизу, так что мне пришлось даже начать