Мечта, которая сбылась (СИ)

— Ты полюбила судью? Быстро же ты меняешь свои симпатии!

Ответом Гренгуару послужила лишь щёлкнувшая дверная задвижка. Цыганка, не желая продолжать спор, удалилась вместе с Джали в соседнюю комнатку, где находилась её постель. Поэту, сообразившему, что он зашёл в нравоучениях недопустимо далеко, пришлось применить весь свой дар, дабы умилостивить супругу. Сменив гнев на милость, Эсмеральда вышла из своей каморки и дальнейший разговор вёлся уже в совершенно ином ключе, не касаясь недавних событий. Гренгуар, чувствуя за собой вину, не затрагивал больную тему из опасения вновь рассердить цыганку, Эсмеральда, если прежде и хотела доверить ему сокровенные мысли, предпочла оставить их при себе.

Что до Феба де Шатопер, то о нём ничего особенно увлекательного рассказать невозможно. Капитан, как ни в чём не бывало, приступил к выполнению повседневных повинностей, хотя голова его и гудела, а тело предпочло бы полноценный сон на мягкой перине. Офицер, обманутый цыганкой, на которую возлагал некоторые надежды, даже не подозревал, что благодаря исчезновению Эсмеральды избежал неприятностей, а то и безвременной гибели.

* Мужчина с женщиной наедине не подумают читать «Отче наш». (лат.)

** Фаблио (фабльо) — один из жанров французской городской литературы XII — начала XIV в., небольшие стихотворные новеллы развлекательного и поучительного характера.

========== Глава 5. Разлука ==========

Любовь — дело двоих, двоим она и принадлежит. Однако же не всегда молчат те, кто видит и знает, кто не может смириться, кому не даёт покою чужая тайна. Острые языки, которые чешутся, если молчат, рассказывали: Верховный судья сошёлся с цыганкой по имени Эсмеральда. Только вообразите, — перешёптывались, — этот аскет, по части целомудрия дающий фору иным монахам, избегавший женщин как чего-то порочного, греховного — и какая-то бродяжка. Удивлялись за спиной, обсуждали за глаза. Вечерами, дескать, злобный и ужасный Фролло приезжает на своём вороном жеребце на Соборную площадь, а цыганка, прервав пляску, проворно, точно ящерка, взбирается к нему в седло и они скрываются в лабиринтах улочек. Тогда фигляр, сопровождающий Эсмеральду, уходит домой один с учёной козочкой. Назавтра цыганка возвращается к собору и всё повторяется.

Лишь достойному дано владеть изумрудом чистейшей воды. Драгоценным камнем одновременно охота и похваляться, демонстрируя благосостояние, и ревниво скрывать от чужих взоров. Но того, кто задыхается без свободы, не замкнёшь на ключ в тишине комнат, не прикуёшь на цепь, как книгу в монастырской библиотеке, не удержишь певчей птицей в клетке. А уличная плясунья, звезда бедняцких кварталов, более всего ценила свободу. Эсмеральда уходила, сколько Фролло ни уговаривал её остаться. Она не принимала подарков, отказывалась от обновок, предпочтя поношенное пёстрое платьице.

— То-то вытянутся лица у наших, — хихикнула цыганка, — если я появлюсь во Дворе чудес разодетая, как знатная дама!

И денег его она ни разу не взяла, ни единого су.

— Вот ещё! — гордо заявила плясунья, вздёрнув нос. — Я сама заработаю себе на хлеб.

Жеан, оставив попытки приручить цыганку, горд и рад был уже тому, что девушка с ним не ради денег, а ради него самого. Он раз за разом открывал в Эсмеральде нечто новое, учил её и учился сам. Он пробовал заводить с ней разговоры о вере и обнаружил в чистой душе цыганки кладезь духовной мудрости, которым не мог похвастаться, будучи братом епископа Парижского, по недоразумению сам не ставший слугой Господа. Ещё в соборе, в день их первой встречи она, язычница, указывала ему, христианину, как вести себя в храме.

Женщина-вспышка, она вся жила неодолимой тягой к неизведанному, в круговороте музыки и веселья, озаряя затворничество судьи, привыкшего к мирной тишине уединения.

— Скажи, хотел бы ты посетить дальние страны? — спросила однажды Эсмеральда, устроившись на коленях Фролло.

— Зачем? — пожал он плечами. — Я ездил по Европе, там ничуть не лучше, чем здесь.

— А дальше? — не отставала цыганка. — Ты жаждешь узнать, что кроется за песками, за морем?

— Одни безумцы рвутся за границы ойкумены*! — дрогнул Фролло, говоря о том, что его пугало. — Колумб, посмешище Генуи, мечтает доплыть до Индии, но покамест никто не дал денег на его выдумки. Если ему столь охота узреть псоглавцев, то я такого желания не испытываю.

Эсмеральда, не всё понявшая из речи своего любовника, удивлённо подняла брови.

— Люди с пёсьими головами? Ты веришь в них?

— Многие авторы писали о кинокефалах. Геродот, Аристотель, Марко Поло — тебе ни о чём не говорят эти имена? — насупился Жеан, задетый за живое. — Не раз путешественники встречали их племена. Голова у них собачья, а тело человечье, они носят звериные шкуры, чтобы прикрыть наготу, а язык их — рычание и лай. Чему ты смеёшься?

Девушка пояснила с видом знатока:

— Когда я была совсем ребёнком, мой табор кочевал в землях Мореи, где ныне хозяйничают османы, и я не видела там никаких псоглавцев. Значит ли это, что путешественники лгали?