Мечта, которая сбылась (СИ)

До пяти часов пополудни город влачил обычное существование, на Соборной площади не происходило ровно ничего знаменательного. Лишь в указанный час из монастырского двора выехала епископская карета с зашторенными оконцами. Проехав по мосту Менял, она углубилась в переплетения правобережных улиц, нигде не задерживаясь, пока не достигла ворот Сен-Дени. Здесь кучер предъявил страже какие-то бумаги, после чего караульные беспрепятственно позволили ей выехать за городские стены. Но и карета не возмутила ни подозрений, ни внимания, хотя и полностью заслуживала их.

Клод Фролло, помня приём, оказанный ему Анной де Божё, следовал совету парижского прево, отсылая брата как можно скорее. Спешный отъезд следовало бы назвать бегством — такое определение характеризовало его куда точнее. Захватив лишь самое необходимое, Жеан и Эсмеральда отправлялись в неизвестность. Цыганка, как полагается верной жене, делила участь мужа. Началу их совместного путешествия предшествовал разговор, состоявшийся в келье над боковым приделом собора Богоматери. Жеан, доковыляв туда не без помощи присоединившимся к компании Квазимодо, упал, тяжело дыша, навзничь, прямо на каменный пол. Ему казалось, будто тело и душу его разбили на куски, а затем склеили заново. Он всё ещё переживал унижение, которому подвергся, в ушах звенели насмешки, брошенные зрителями, ныли синяки и ссадины. Цыганка села рядом, погладила по голове, успокаивая.

— Мессир д’Эстутвиль сказал истинную правду. Тебе небезопасно оставаться здесь, брат мой, — сказал епископ. — Скоро их величества всё узнают и, боюсь, не преминут довести начатую травлю до конца.

— Я понимаю, Клод, — прохрипел Жеан, облизнув пересохшие губы. — Мы уйдём, сегодня же. Негоже навлекать неприязнь короля на тебя и беду на храм.

Эсмеральда подняла на священника встревоженный взгляд. Клод покачал головой, на его волевое лицо, украшенное римским носом, набежала тень.

— Ты слишком слаб. Отлежись, отдохни, никто тебя не гонит. Нет нужды спешить.

Младший Фролло, сделав над собой усилие, приподнялся. Во взгляде его читалась решительность.

— Нет, — упрямо повторил он. — Сегодня. Я выдержу. Дай мне только перевести дух и привести себя в порядок.

Клод как никто другой знал норов брата, который, если уж что затеял, не отступал ни на йоту. Священник надеялся, что цыганка отговорит мужа от безрассудства, но та встала на сторону Жеана, поддержав его решение. Епископу ничего не оставалось, кроме как уступить. Квазимодо, в свою очередь, соглашался с любым решением опекуна, считая его единственно правильным.

— Я предоставлю вам свой экипаж, — произнёс священник. — На нём вы сможете скрыться, не привлекая излишнего внимания, — он лукаво улыбнулся. — Пусть зеваки думают, будто епископ Парижский отправился по своим надобностям со всей помпезностью!

Клод Фролло, несмотря на высокий сан, оставался бессребреником и не признавал полагающихся ему благ, довольствуясь малым. Деньги он раздавал нуждающимся, с удовольствием тратил силы и время, чтобы разрешить чью-либо беду, выслушивал все обращённые к нему просьбы и, позволяй обстоятельства, предпочёл бы передвигаться пешком или, в крайнем случае, верхом на муле. Казалось удивительным, что Клод и Жеан, два человека, настолько разных во всём, начиная от внешности и заканчивая поведением, появились на свет от одних отца и матери. Их объединяло, помимо кровных уз, лишь несколько едва уловимых черт, говоривших о родстве. Клод с детства оставался добрым и отзывчивым, Жеана отличали мрачность и недоверчивость. Один любил весь мир, другой презирал всех, за исключением нескольких людей. И всё же, невзирая на разницу, между братьями неизменно сохранялась искренняя привязанность, они словно бы уравновешивали, дополняли друг друга. Это был как будто один человек, расщеплённый пополам, где первой половинке досталось всё светлое, второй, соответственно, тёмное.

— Благодарю вас, Ваше Преосвященство, благодарю за всё! — воодушевлённо промолвила раскрасневшаяся от прилива чувств Эсмеральда.

— Это тебя нужно благодарить, храброе дитя, — смиренно откликнулся священник. — Ты спасла моего брата, не я.

— Вы спасли моего господина! — подтвердил признательный звонарь, не упускавший ничего и остававшийся, тем самым, в курсе происходящего. Он настолько освоился со своим недугом, что иные, не подозревающие о его глухоте, ничего не замечали.

— Ангел, снизошедший до жалкого грешника, — признательно глядя на цыганку, высказался Жеан, обо всём имевший собственное мнение. — Прежде я ещё сомневался, но теперь знаю наверняка — ангел, сотканный из чистейшего эфира.

Молодая жена поспешила оборвать этот поток любезностей, закрыв супругу рот ладонью.

— Будет тебе. Какой я ангел? Я простая цыганка, такая же земная, как и все дочери моего народа.

— Хозяин, время! — лаконично напомнил не терявший бдительности горбун.

— Верно! — спохватился Клод, с благодушной усмешкой наблюдавший за вознёй влюблённых. — Нужно торопиться, ибо сделать предстоит много.