Мечта, которая сбылась (СИ)

Козырь побит и крыть больше нечем. Мессир Роббер, исчерпав все доводы, обратился к присутствующим, испрашивая их согласия на брак. На его беду, в толпе затесалось немало арготинцев, имевших зуб не только на Фролло, но и на прево, тогда как Эсмеральда приходилась им сестрой, поскольку узы нищенского братства нерушимы. Перспектива позлить господина прево и для забавы женить ненавистного судью на одной из тех, кого он презирал, показалась им занятнее казни. Они и не подозревали, какое благодеяние на самом деле делали для Фролло. Нищие принялись свистать и вопить так, что у соседей закладывало уши, всячески выражая своё одобрение. Призывы их легли на свежие дрожжи и зеваки, недавно стремившиеся растерзать Жеана, предвкушавшие его предсмертные страдания, оказывали ему поддержку. В общем гаме, потопившем глас протестующий, ясно слышалось согласие, сломившее последнюю надежду господина д’Эстутвиль и лишившее мэтра Кузена сегодняшней работы, а, следовательно, и платы за труд. Эсмеральда поняла: она победила. Ей удалось то, что не смог совершить епископ: оспорить волю короля, отобрать обречённого у палача, у смерти, протянувшей к нему костлявые руки, забрать его себе. Под одобряющие крики она подошла к Жеану и на сей раз стража беспрекословно расступилась перед ней.

Фролло и цыганка впервые после долгой разлуки смогли заключить друг друга в объятия. Выдержка оставила Жеана и он опустился на колени, обняв ноги цыганки. По впалым щекам его горошинами катились слёзы.

— Эсмеральда… Эсмеральда… — как заведённый повторял он.

Весь причет собора Богоматери всполошился, когда к храму с песнями и воплями, сопровождаемая визжавшими мальчишками и отчаянно тявкающими псами, подошла специально отряженная делегация, требуя священника. Из окон ближайших домов высовывались взволнованные жильцы, пытаясь понять, что произошло и не ждать ли конца света или наступления пикардийцев. Епископ Парижский, не дожидаясь, пока вся эта орава ввалится в храм, в полном облачении вышел на паперть. Завидев его, гонцы остановились, зашикали, призывая к молчанию.

— Что вам нужно, чада мои? — скорбно вопросил Клод, дождавшись, пока все успокоятся. — Неужто вы явились поглумиться над моим горем?

Он считал брата уже погибшим жуткой смертью, ему тяжело и обидно было видеть чужую радость.

— Мы пришли за священником! — ответили сразу несколько голосов. — Радостную весть мы несём тебе, епископ Парижский!

Поскольку все снова заговорили наперебой, понять что-либо в этой какофонии было затруднительно. Наконец, растолкав остальных, вперёд выступил дюжий бородатый плотник и зычным голосом велел всем замолчать. Расчесав пальцами бороду, вестник поведал о сорвавшейся казни судьи, а также о том, что теперь нужен священник — обвенчать пару у подножия эшафота как требует обычай. Несказанно возрадовавшись, отец Клод сам поспешил на Гревскую площадь, где действительно нашёл брата, Эсмеральду, гарцевавшего по кругу Робера д’Эстутвиль, прислонившегося к эшафоту скучающего Анрие Кузена и двойное кольцо окружения из солдат и горожан.

Поистине, свадьба Жеана и Эсмеральды по своей причудливости затмевала обряд с разбитой кружкой. Сама судьба в лице епископа соединяла священными узами тех, кто не мог соединиться по законам светским, чьё знакомство началось со взаимной неприязни. Не кто иной, как сам Верховный судья некогда запретил пришлым таборам въезжать в Париж, а тех цыган, которые проживали во Дворе чудес, всячески преследовал. Эсмеральда нарушила запрет, просочившись в город, занозой засев в сердце Фролло, пройдя вместе с ним долгий путь от непонимания к согласию. Отныне и навеки он становился её мужем. Если бы даже она и пожалела о своём великодушном шаге, обратный путь был уже отрезан.

========== Глава 16. Начало пути ==========

Новоиспечённые супруги поспешили, насколько позволяло состояние Жеана, убраться с Гревской площади, долой с глаз мессира д’Эстутвиль, которому предстояла довольно неприятная миссия, и Анрие Кузена, отнёсшегося к происходящему со стоическим спокойствием. На прощание господин Робер присовокупил дельное напутствие: скорее покинуть Париж, а ещё лучше — пределы Франции, пока весть о несостоявшейся казни не достигла августейших особ. Зеваки, поняв, что ловить больше нечего, разбрелись кто куда. Только самые дотошные, а также обладающие уймой свободного времени, составили цыганке и братьям Фролло почётный эскорт, сопроводив их до врат собора. Удостоверившись, что герои сегодняшнего дня вошли в храм, убрались восвояси и они. Можно было не сомневаться, что к вечеру каждой собаке в Париже станет известно о чудесном избавлении судьи и о странной свадьбе — слухи, как дурные, так и хорошие, разлетаются со скоростью ветра.