Мечтают ли андроиды об электроовцах

На картине было изображено безволосое страдающее существо с головой, похожей на перевернутую грушу, с прижатыми в ужасе к ушам ладонями и с открытым в безмолвном крике ртом. Искаженные, судорожные волны мук этого существа словно эхо расходились в воздухе вокруг его головы. Мужчина этот, а может, женщина, казался заключенным в собственном вопле и зажал уши, чтобы не слышать его.

Существо стояло на мосту, где больше никого не было.

Зрители словно слышали его вопли, но так и оставляли его в полной изоляции на картине, в том мире, где никто не может его услышать по-настоящему.

— Потом он сделал еще статую, — промолвил Рик, прочитав табличку, прикрепленную к стене ниже картины.

— Вероятно, — медленно сказал Реч, — вот так должен чувствовать себя андроид.

Он как бы прочертил в воздухе вибрации, возникающие от крика этого существа.

— Но я так себя не чувствую, значит, я, скорее всего, не…

Он замолчал, потому что как раз в этот момент в зал вошло несколько человек. Они подошли к картине.

— Это Люба Люфт. — Рик указал в ее сторону, и Фил Реч на время забыл о мрачных размышлениях.

Размеренным шагом они вдвоем направились к мисс Люфт, стараясь ничем не выдать спешки. Это было самым главным в их деле: не нарушать атмосферы будничности. Другие люди, не знавшие о присутствии андроида, не должны были подвергаться опасности, даже если андроиду удастся ускользнуть.

Держа в руке каталог выставки, Люба Люфт стояла перед одной из картин, полностью поглощенная ею. На ней были блестящие брюки, суживающиеся у щиколоток, и золотистый сверкающий жилет.

На картине была изображена юная девушка, сидевшая на краю кровати. Она сцепила свои руки, а ее лицо отражало удивление и робость.

— Хотите, я куплю ее для вас? — спросил Рик Любу.

Он остановился рядом с ней, легко сжав ее предплечье, давая этим легким пожатием понять, что она в пределах его досягаемости. С другой стороны Фил Реч положил на плечо девушки руку, и Рик увидел, как оттопыривается от лазера его пиджак.

Фил Реч не собирался рисковать еще раз, с него достаточно было инспектора Гэрланда.

— Она не продается.

Люба Люфт бросила на Рика беглый взгляд. Потом, когда она узнала его, глаза ее мгновенно поблекли, и краска схлынула с лица, превратив его в маску трупа, словно тело ее уже начало разлагаться, а вся жизнь спряталась в какой-то глубокой точке внутри ее тела, превратив его в автоматически движущуюся руину.

— Я думала, вас арестовали. Разве они выпустили вас?

— Мисс Люфт, — проговорил Рик, — познакомьтесь, это мистер Реч. Фил, это весьма известная оперная певица Люба Люфт.

Он снова обернулся к ней.

— Тот патрульный, который арестовал меня, был андроидом, как и его начальник. Вы знаете… вернее, вы знали инспектора Гэрланда? Он мне сообщил, что вы прибыли с Марса в одном корабле.

— Это полицейское управление, куда вы позвонили, — объяснил Фил Реч, — находится на Медисон-стрит и представляет собой специально организованное агентство андроидов, через которое ваша группа, как мне кажется, связывалась между собой. Они были настолько уверены в себе, что даже нанимали людей-охотников за андроидами. Очевидно…

— Вы? — процедила Люба Люфт. — Вы не человек, вы тоже андроид.

После некоторой паузы Фил Реч проговорил внезапно осипшим, но хорошо контролируемым голосом:

— С этим, я думаю, мы разберемся в свое время.

Затем он обратился к Рику:

— Отведем ее в мой кар.

Шагая по обе стороны девушки, они провели ее к лифту. Люба двигалась без желания, но сопротивления не оказывала. Она словно бы отключилась от внешнего мира. Рику приходилось уже сталкиваться с подобным явлением у андроидов. В критических ситуациях искусственная сила, приводившая их в движение, словно иссякала. Видимо, нагрузка оказывалась для них слишком велика. По крайней мере, у некоторых андроидов, но не у всех.

Сила эта могла вернуться в любой момент с неожиданной скоростью.

Но, как знал по опыту Рик, андроиды обладают внутренним стремлением ничем не выдавать себя, поэтому в музее, в окружении стольких посетителей, Люба ничего не предпринимала. Настоящее столкновение — вероятно, последнее для нее — произойдет в каре, где их никто не увидит. Оказавшись в кабине кара, Люба может с гневом сбросить маску отстраненности. Рик напрягся, подготавливая себя. О Филе Рече он не думал. Как сказал сам Реч, его проблема будет рассмотрена в соответствующее время.

В конце коридора, рядом с лифтами, было устроено нечто вроде небольшого киоска, там продавали репродукции и книги по искусству. Люба остановилась у прилавка.

— Послушайте…

Она повернулась к Рику. Лицо ее вновь приобрело нормальный цвет, и Люба снова — пусть и ненадолго — казалась абсолютно нормальным человеком.

— Купите мне репродукцию той картины, которую я рассматривала, когда вы меня нашли, ту, где девушка сидит в кровати.

Помолчав, Рик спросил продавца:

— У вас есть репродукция “Зрелости” Мунка?

— Только вот в этом сборнике, — показал продавец.

Он продемонстрировал снятый с полки красивый альбом в блестящем пластике.

— Двадцать пять долларов.

— Я беру.

Рик потянулся за бумажником.