Мечтатель Стрэндж

– Ты?! – воскликнул один из мужчин. – Ты полетишь туда?!

Лазло вопрос показался странным. Ему и в голову не приходило, что воин может не полететь.

Эрил-Фейн торжественно взглянул на мужчину:

– Я надеялся, что ты ко мне присоединишься, Шаджан. Ты ведь тоже был там, когда все закончилось. – Когда все закончилось… В день, когда истребили богов? В голове Лазло вспыхнул рисунок из проулка и герой, изображенный на нем – ликующий и с шестью руками. – Все эти годы цитадель была мертва, и некоторые из нас знают лучше других, в каком… состоянии… ее оставили.

Все отказывались встречаться друг с другом глазами. Очень странно… Это натолкнуло Лазло на мысль о том, как они избегали смотреть на саму цитадель. Ему пришло в голову, что трупы богов могут до сих пор быть там, но он не понимал, почему это вызывает такой трепет и страх.

– Я не могу! – ахнул Шаджан, глядя на свои трясущиеся руки. – Ты же это не всерьез? Ты же видишь, каким я стал.

Лазло это показалось чем-то из ряда вон выходящим. Взрослый мужчина трепещет при мысли о том, чтобы войти в пустое здание – даже в это пустое здание, – потому что там могут лежать скелеты? Его недоумение только возросло.

– Мы все еще можем переехать, – выпалила Малдага, нервничая, как и Шаджан. – Тогда тебе не придется туда возвращаться. Нам вообще все это не нужно. – В ее голосе прорезались нотки отчаяния. – Мы построим город заново в Энет-Сарре, как и планировали. Все исследования уже проведены. Нужно только начать.

Эрил-Фейн покачал головой:

– Если мы это сделаем, значит, они победили даже после смерти. А это не так. Это наш город, построенный нашими праматерями и праотцами на земле, освященной Такрой. Мы не оставим его. Это наше небо, и мы его вернем.

Такие слова впору прореветь перед битвой. Мальчишка, играющий в тизерканца в саду, с радостью бы ощутил их раскат на своем языке. Но Эрил-Фейн не проревел их. Его голос казался каким-то далеким, словно последнее эхо перед наступлением тишины.

– Что это было? – спросил Лазло, когда они ушли.

– Страх, – просто ответил воин.

– Но… страх чего? – Лазло не понимал. – Цитадель пустая. Что им может грозить?

Эрил-Фейн медленно выдохнул:

– Ты боялся темноты в детстве?

По спине юноши побежали мурашки. Он снова вспомнил склеп в аббатстве и ночи, когда его запирали там с мертвыми монахами.

– Да.

– Даже несмотря на то, что понимал, что там никого нет и ты в безопасности?

– Да.

– Что ж. В Плаче мы все дети в темноте.

34. Дух библиотекаря

После очередного дня работы и чудес, Лазло возвращался на ночь к Сухейле. Пройдя по Проспекту, этой единственной полосе солнечного света, он увидел, как из ратуши к нему идет посыльный с подносом, на котором стояли пустые тарелки. Лазло догадался, что мальчик, должно быть, возвращается из крематория, находившегося впереди, – он принес Тиону ужин и забрал пустой обеденный поднос. Лазло поприветствовал его и мимолетом поинтересовался, как дела у алхимика. Он не видел его уже несколько дней, с тех пор как Ниро закрылся в своей берлоге, и поэтому ничего не смог ответить Эрил-Фейну, когда тот спрашивал о новостях. После секундных сомнений Лазло сменил курс и направился к крематорию. Проходя мимо якоря, он провел по нему рукой и попытался представить, что тот идет рябью и трансформируется, как, судя по всему, делал это для темного бога Скатиса.

Когда юноша постучал в тяжелую дверь, запертую на три замка, алхимик даже ответил, что могло значить лишь одно – он думал, что посыльный вернулся с новой провизией, ну или же ждал кого-то другого, поскольку, увидев Лазло, тут же начал закрывать дверь.

– Подожди! – спешно сказал тот, выставив ногу. Хорошо, что на нем были ботинки. В былые дни, когда он носил тапочки библиотекарей, его пальцы бы раздавило. А так он просто скривился. С Ниро шутки плохи. – Я пришел от лица Эрил-Фейна, – раздраженно проворчал он.

– Мне нечего тебе доложить, – отрезал Тион. – Так ему и передай.

Нога Лазло все еще препятствовала двери, не давая ей закрыться всего на несколько сантиметров. Не много, но сфера в комнате горела достаточно ярко, чтобы хорошо рассмотреть Тиона – по крайней мере часть его лица. Лазло нахмурился:

– Ниро, ты здоров?

– Со мной все в порядке, – соизволил ответить Золотой крестник. – А теперь – не мог бы ты убрать ногу?

– Не мог бы, – Лазло искренне встревожился. – Давай я тебя осмотрю. Ты похож на труп.

Трансформация была радикальной и произошла всего за пару дней. Лицо алхимика выглядело болезненным. Даже белки глаз приобрели желтый оттенок.

Тион сделал шаг в сторону, чтоб Лазло не мог его видеть.

– Убери ногу, – произнес он низким и спокойным тоном, – или я испробую на ней свой алкагест. – Даже его голос казался желтушным, если так можно выразиться.

Алкагест на ногу – не самая приятная перспектива. Лазло задумался, как быстро вещество проест кожу его ботинок.

– Даже не сомневаюсь, – так же спокойно ответил он Тиону. – Только что-то мне подсказывает, что при себе у тебя его нет. Придется за ним идти, а за это время я успею открыть дверь и посмотреть на тебя. Да ладно тебе, Ниро! Ты болен.