Мечтатель Стрэндж

– Вовсе нет.

– Тебе нехорошо.

– Не твое дело, Стрэндж.

– Может, и так, но ты прибыл сюда не без причины и, возможно, являешься единственной надеждой Плача, так что убеди меня, что ты не болен, или я пойду прямиком к Эрил-Фейну.

Послышался злобный вздох, и Тион отошел от двери. Лазло толкнул ее ногой и увидел, что не ошибся. Ниро выглядел ужасно – впрочем, стоит признать, что его «ужасно» все равно на уровень выше того, на что могли уповать большинство людей. Парень будто постарел, и дело было не только в цвете его лица. Кожа вокруг глаз обвисла и потемнела.

– Боги, Ниро! – ахнул Лазло, заходя внутрь. – Что с тобой произошло?!

– Просто у меня слишком много работы, – ответил алхимик с мрачной улыбкой.

– Чепуха! У всех много работы, но никто не выглядит таким измученным после нескольких дней труда.

После этих слов взгляд Лазло упал на рабочий стол Ниро – грубую версию его стола в Хризопоэзиуме, – заставленный стеклянной, медной посудой и стопками книг. На скомканной белой ткани, заляпанной красными брызгами, лежали стекло и медь. В воздухе витал дым, запах серы опалял ноздри, и на самом видном месте валялся большой шприц. Посмотрев на все это, Лазло повернулся к Тиону, уставившемуся на него остекленевшими глазами. Что он там говорил алхимику? Что никто не выглядит таким измученным после нескольких дней труда?

А если этот «труд» снабжался духом и единственный его источник – собственное тело? Лазло с шипением выдохнул сквозь стиснутые зубы.

– Идиот! – рявкнул он и увидел, как глаза Тиона округляются от недоумения. Никто еще не называл Золотого крестника идиотом. Но в данном случае он им был. – Сколько ты взял?

– Не понимаю, о чем ты.

Лазло покачал головой. Его терпение было на исходе.

– Можешь врать сколько влезет, но я уже знаю твой секрет. Если ты так настроен сохранить его, Ниро, то я единственный человек в мире, способный тебе помочь.

Тот рассмеялся, словно все это было смешной шуткой:

– И с чего бы тебе помогать мне?

Произнесено это было совсем не так, как в Хризопоэзиуме в их более юные годы. «Ты – помочь мне?!» Тогда в его вопросе чувствовалось удивление: как это Лазло осмелился возомнить себя достойным помочь Золотому крестнику! Теперь же, казалось, он не верил, что Лазло может хотеть ему помочь.

– По той же причине, что и раньше, – отчеканил юноша.

– И по какой же? – требовательно поинтересовался Ниро. – Почему ты это делаешь, Стрэндж?

Лазло посмотрел на него. На самом деле ответ очень прост, но он сомневался, что Тион в состоянии в него поверить:

– Потому что ты нуждаешься в помощи.

После этих слов оба замолчали. До чего основательная мысль – что кто-то может помочь просто потому, что в этом нуждаются.

Даже если потом тебя за это возненавидят, накажут, обокрадут, а еще оболгут и будут над тобой издеваться?! Даже после всего этого?! Лазло надеялся, что из всех делегатов спасителем Плача и избавителем от тени окажется не Тион. Но куда больше он надеялся, что Плач все же спасут – хоть кто-то, даже если это сделает алхимик.

– Тебе нужна помощь? – тихо спросил он. – Ты не можешь и дальше использовать свой дух. Вряд ли это тебя убьет, – сказал он, поскольку дух – это вам не кровь, и каким-то чудом люди жили и без него, если это можно назвать жизнью. – Но точно изуродует. А что-то мне подсказывает, что для тебя это станет тяжким последствием.

Тион нахмурился. Прищуренно покосился на Лазло, словно не мог решить, издевается тот над ним или нет. Конечно издевается, – но так же он мог дразнить Рузу или Каликста – его. Обижаться или нет – решать ему, но, судя по всему, он слишком устал.

– И что ты предлагаешь? – напряженно полюбопытствовал он.

Лазло выдохнул и перешел к делу. Тион нуждался в духе, чтобы изготовить азот. Дома, должно быть, он придумал какую-то систему, хотя Лазло и не мог представить какую. Как можно поддерживать стабильную поставку чего-то такого, как дух, и при этом чтобы никто не узнал? Как бы там ни было, здесь, без просьб о помощи – и без раскрытия секретного ингредиента, – он остался наедине с собой и пожертвовал слишком многим.

Лазло коротко поспорил с ним о том, не пора ли уже открыть тайну всему миру. Но Тион категорически отказывался даже слышать об этом, и в конце концов, раздраженно вздохнув, Лазло снял куртку и закатал рукава:

– Просто бери мой дух, ладно? До тех пор, пока мы не придумаем что-нибудь получше.

Все это время Тион поглядывал на него с подозрением, будто ожидал подвоха. Но когда Лазло протянул ему руку, алхимик пришел в замешательство и часто заморгал. Куда легче поверить, что подвох действительно есть – как некое отмщение или коварный план. Но Лазло отдает ему в распоряжение свои вены. Собственную насущную жидкость. Какой тут мог быть подвох? Юноша скривился, когда Ниро воткнул в него иглу, и снова скривился, поскольку алхимик промахнулся мимо жилы духа, попав в кровеносный сосуд. Тион не был умелым флеботомистом, но прощения не просил, а Лазло не жаловался, и в итоге на столе появился флакон с прозрачной жидкостью, высокомерно помеченный как «дух библиотекаря».

Тион не поблагодарил его. Зато сказал: