Мечты

Когда-то я имлъ сонное видніе… (Люди всегда свои сны видятъ во сн; насколько мн извстно, наяву никто не видитъ сновъ. Но вышеприведенная фраза звучитъ такъ поэтически и по-библейски, что я нашелъ возможнымъ воспользоваться ею). Итакъ, меня было сонное видніе. Мн снилось, будто я нахожусь въ какой-то совсмъ особенной стран, управляемой одними критиками.

Населеніе этой страны было очень высокаго мннія о критикахъ, — такого же высокаго, какого обыкновенно придерживаются о себ сами господа критики, — почему и пожелало быть управляемо исключительно ими. Но мн тамъ очень не понравилось.

Я пробылъ въ этой «критической» стран нсколько лтъ, (во сн вдь иногда въ нсколько минутъ переживаешь чуть не цлый вкъ) и усплъ хорошо къ ней приглядться, такъ что меня нельзя обвинять въ томъ, что я составилъ о ней свое сужденіе, такъ сказать, съ плеча.

Въ начал тамъ были писатели, которые сочиняли книги. Но критики не находили ничего самобытнаго въ этихъ книгахъ и выражали сожалніе, зачмъ люди, которые съ большей пользой могли бы воздлывать картофель, тратятъ свои силы и время, а также и время критиковъ — что было всего хуже — на то, чтобы съ такимъ трудомъ нацплять одну на другую цлую уйму пошлостей, извстныхъ каждому школьнику, описывать разные заговоры и семейныя или политическія интриги, которыя уже сотни разъ подносились подъ разными соусами почтеннйшей публик и давно уже набили ей оскомину?

И почтеннйшая публика читала только то, что писалось критиками, и не брала раскритикованныхъ книгъ. Писатели волей-неволей перестали марать бумагу и занялись воздлываніемъ картофеля, но и картофель у нихъ выходилъ такимъ плохимъ, что никто не хотлъ покупать его, и вс совтовали имъ лучше опять взяться за перо, чмъ зря портить огороды. Но, убоясь критиковъ, злополучные неудачники этимъ совтомъ не воспользовались и принялись за какое-то новое дло.

Были въ начал въ этой стран и живописцы, писавшіе картины. Пришли критики, стали разсматривать эти картины сквозь свои бинокли и изрекли:

— Ни одного оригинальнаго штриха и вообще ничего своего, ничего новаго: т же старыя краски, т же старыя перспективы и формы, т же старые виды, пейзажи, моря, облака и люди. И охота этимъ бднякамъ тратить столько времени, силъ и труда надъ воспроизведеніемъ такого старья, когда они съ гораздо большею пользою могли бы красить дома, крыши и заборы!

Какъ видите, ничто такъ сильно не тревожитъ критиковъ, какъ мысль о томъ, что художникъ «зря» тратитъ свои силы и время, — главное — время.

— Господи! — восклицаетъ про себя критикъ, читая написанную кмъ-нибудь книгу или картину, — подумать только, что за все то время, которое потрачено этимъ человкомъ совершенно зря на такую белиберду, онъ могъ бы перечистить, по крайней мр, пятнадцать тысячъ паръ сапогъ или перетаскать на стройку пятнадцать тысячъ кирпичей. Вотъ какъ непроизводительно тратится людьми драгоцнное время!

Одного только критику никогда не приходитъ въ голову, а именно, что раскритиковываемый имъ писатель или художникъ скоре сталъ бы плевать въ потолокъ, чмъ чистить сапоги или таскать кирпичи.

Помню, какъ я, будучи еще мальчикомъ, сижу, бывало, о смирнехонько за книгою подъ заманчивымъ заглавіемъ «Логовище морского разбойника», и вдругъ кто-то изъ старшихъ, заглянувъ черезъ мое плечо въ книгу, говоритъ:

— Ну, зачмъ ты зря тратишь время надъ такой ерундой. Шелъ бы лучше длать что-нибудь полезное.

И отниметъ у меня книгу.

Я иду длать что-нибудь «полезное» и часа черезъ два-три возвращаюсь въ такомъ вид, точно сбжалъ съ поля сраженія. За этотъ промежутокъ времени я облазилъ вс сосдніе заборы и крыши, пока, наконецъ, самъ не зная какъ, не очутился на стеклянной крыш оранжереи мистера Бетса; проломилъ тамъ одно изъ стеколъ и свалился внизъ прямо на группу огромныхъ колючихъ кактусовъ, въ которыхъ весь исцарапался въ кровь и разодралъ всю одежду; кром того, получилъ хорошую порцію шлепанцевъ отъ самого мистера Бретса за причиненный ему убытокъ и безпорядокъ. Не лучше ли было бы оставить меня съ моимъ «пиратомъ»?

Выслушавъ убійственное сужденіе критиковъ о своихъ картинахъ, вс живописцы страны моего соннаго виднія забросили краски, кисти и палитру, пріобрли тачки и стали возить въ нихъ кирпичи на стройки.

Какъ видите, страна, въ которую я перенесся во сн, рзко отличалась отъ нашего реальнаго міра, гд все такъ обыденно и пошло и гд люди очень мало обращаютъ вниманія на болтовню господъ критиковъ; въ той же стран критиковъ брали всерьезъ и съ добросовстной точностью руководствовались ихъ мнніями и указаніями.

Съ появившимися было въ той стран поэтами и скульпторами расправа со стороны критиковъ была еще короче. Имъ прямо высказали то мудрое мнніе, что разъ существуетъ Геморъ, то никто никакихъ другихъ римоплетеній читать не будетъ, и если имется налицо Венера Медицейская, то не зачмъ тратить столько времени надъ «выдлкою» другихъ фигуръ: все равно никто не будетъ восхищаться ими.