Мед.ведь.ма (СИ)

— Я не был святым пятьдесят лет назад, и даже сорок, и тридцать лет назад тоже. Я и сейчас не святой, Чонгук. Я был воином… таким, какой ты сейчас, какие вы все сейчас. Я любил до потери памяти одну девушку, но она не дождалась меня когда-то и вышла замуж. Что мне было делать? Я был сам не свой, я не видел смысла жить без неё… А нас тогда как раз послали в Тибет, разбираться с разбойниками и негодяями, которых там неистребимое множество. Я настолько горел обидой и злостью, что бросился в самый ад, я добрался до Утёса богов, дорогу куда, как говорят, не может найти никто, если не принадлежит к вольному братству. Но я достиг подступов, и был проучен стражами-наёмниками. Они посчитали, что убили меня, и скинули с обрыва. И меня подобрала тибетская целительница. Ей было лет двадцать пять тогда, она была прекрасна, безумно прекрасна и мастеровита в своём знахарстве. Склеила меня, залатала, вернула к жизни, ну и… плату взяла, какую нашла, — захихикал Хенсок, потерев руки, вспомнившие забытые ощущения и часы любви. — Я, видно, неплох был в твои годы, а при себе-то у меня и не было ничего, кроме самого себя. Так мы с ней и расстались добрыми друзьями. Я был обязан ей жизнью, а она мне дочерью. Так себе из меня должник, согласен. О её даре целительницы и пророчицы гремела молва, как оказалось, потому до неё и добрался однажды Дзи-си, решив узнать своё будущее. Дочь наша уже была почти девушкой, и о ней тоже многие знали, кроме того, кто её отец, конечно. Дзи-си заплатил бабушке Элии очень много, огромную сумму денег, и она начала говорить, а когда поняла, к кому всё сводится — замолчала. И бежать. Вот так и бегала до самой смерти, так и не проболтавшись Дзи-си и его людям о том, что же точно увидела.

— А вам она сказала? Сказала, кто свергнет Дзи-си?

— Сказала, — тяжело выдохнул Хенсок. — Но мне очень не нравились условия, при которых это должно было выйти.

***

Когда всё было готово, Ёндже позвонил Чонгуку и вызвал его обратно в Сеул. Мчавшийся в запрятанную лабораторию Химика молодой человек в дороге рассуждал обо всём узнанном. Сколько же ещё секретов хранит Хенсок? Сколько к нему не наведывайся, он знает ещё что-то о ком-то. Но конкретные условия пророчества передать Чонгуку он отказался, не отмахиваясь, не отбалтываясь, а просто всем своим образом и выражением лица показав, что говорить не станет. Они обсудили немного то, что когда Дзи-си получил предсказание о гибели от золота и своего сына, сыновей у него было всего пять и, видно, сначала надумав смеяться над судьбой и бросать ей вызов, он наплодил ещё троих, а между делом и дочерей. Но теперь, наверное, его уже не так радует количество отпрысков, когда уверен, что от одного из них неизбежно нагрянет удар. Чонгук лично, своими глазами, видел только одного из сыновей Синьцзянского Льва, четвёртого, Хангёна, при выполнении одной из операций в Гонконге. Тот играл там в казино в окружении стаи моделей и девиц из эскорт-услуг. О других сыновьях доводилось лишь слышать. О придерживаемом фактически на привязи безвольном старшем, о страшно предусмотрительном и умном втором, о третьем, выгнанном из вольного братства, но до этого успевшего порубить парочку золотых в жестоких схватках. Будто змея яйца отложила от этого Дзи-си, а не женщины ему рожали сыновей. Пятый — далёкий и непонятный, а три младших, по слухам, совсем бесхребетные слабаки и лентяи, как всякое младшее поколение именитых родов, приходящих к вырождению.

Проводя параллели на тему семьи, Чонгук старался не думать о своей — не до этого сейчас, — а опять вернулся к Элии. Выходит, у неё остался один кровный родственник, дедушка, настоятель Хенсок. И это хороший козырь, если придётся убеждать девчонку в чём-нибудь. Например, в том, что золотые — это ей самые близкие люди, и их дом — её дом тоже.

Пройдя охранный пост, турникеты и бронированную дверь, открывающуюся по домофонному звонку, Чонгук был встречен Хоупом и Ёндже, не медля зашагавшими по длинному коридору с холодными лампами дневного света на потолке. Пришлось, не тормозя, догонять их. Учёный Ю был в белом халате, накинутом на добротный костюм, тёмно-синий с серебристым отливом, подчёркивающим дорогую выделку ткани.

— Значит так, — на ходу объяснял он, — я препоручаю этого киборга вам, будьте любезны, найдите с ним взаимопонимание и не травмируйте без дела, если он будет послушен и покладист. Я нужен нашему адвокату в Нью-Йорке, больше задерживаться не могу. Так что, когда завершите операцию по спасению, разберитесь как-то, что с этим типом делать, у меня тут не вечная гостиница для пациентов.

— А если операция провалится? — уточнил Чонгук.

— Таскайте его за собой, пока не добьётесь результата, если хотите. Если будет мешать — ликвидируйте. Только убедитесь прежде, что от него ну точно уже никакого толка не будет. — Ёндже приложил карточку к цифровому устройству, и то, пропищав и сменив крошечную красную лампочку на зеленую, стало отодвигать стеклянную дверь, укреплённую решеткой.