Медаль за убийство

От такого известия у меня даже закружилась голова. Представлялось очень странным, что подобное случилось с Диланом очень скоро после убийства мистера Милнера. Возможно, его нежелание общаться со мной нынешним утром шло от необходимости держать нечто в тайне? А сейчас кто-то попытался заставить его замолчать навсегда и при этом придать своей попытке вид несчастного случая.

Мистер Крукер взялся за свою шляпу.

– Так что теперь я не только остался без своего помощника, но еще и полиция хочет, чтобы я побывал в больнице и опознал его, так что, если вы не возражаете…

– Он опасно ранен?

– По слухам, да. Он не осознает себя, не может сказать свое имя.

Я ощутила себя в какой-то степени ответственной за такое положение, хотя и не смогла бы объяснить, почему.

– Позвольте мне сделать это за вас, – предложила я. – Я хорошо знаю Дилана через свою подругу мисс Джеймисон, которая была постановщиком спектакля. Если вы позволите, я сама навещу его в больнице, а потом сообщу вам о его состоянии.

На лице мистера Крукера отразилось облегчение, но почти сразу же он решил отказаться от такой практически немедленной капитуляции:

– Нет, нет. Это моя обязанность.

– Полицейские уверены, что это он?

– У него в кармане стопка наших визиток. Дилан отсутствовал несколько часов, причем в такой загруженный день, а я к тому же договорился встретиться кое с кем до ухода домой…

Я продолжала сеять семена сомнения:

– Это вполне может быть и не он. Ваша визитка есть и в моей сумочке, а также, думаю, и у многих других людей.

Эта мысль, похоже, показалась мистеру Крукеру убедительной. Я продолжила свои уговоры:

– Я сразу же вернусь обратно и скажу вам, он ли это, и все, что смогу узнать о его состоянии. Во время войны я служила медсестрой в женском вспомогательном медицинском корпусе.

Всякий раз, упоминая о своей медицинской службе, я испытывала некоторый стыд. Признаться, мы не были даже медсестрами. Нас просто слегка натаскали ухаживать за ранеными и сразу же взвалили кучу работы.

Мистер Крукер начал сдаваться:

– Дело в том, что я договорился по телефону встретиться кое с кем, а теперь не могу позвонить. Будет очень неловко, если я пропущу эту встречу… – Он явно боролся сам с собой. Я сочувственно ему улыбнулась, призывая как можно быстрее сдаться. – Понимаете, сегодня годовщина нашей свадьбы, и мы заказали такси до «Кафе Империал», а потом собирались на концерт в Королевский театр и на ужин после концерта.

– Вам не надо огорчать вашу жену. Могу я спросить, какую годовщину вы собираетесь праздновать?

– Серебряную. Если бы не это, я не должен был бы принимать ваше предложение, да и не принял бы его. Я не должен был манкировать таким делом.

– Пожалуйста. Заверяю вас, что я выполню это дело со всей деликатностью и немедленно поставлю вас в известность, если вы дадите мне ваш адрес или номер телефона. – С этими словами я протянула ему мою визитку: Кейт Шеклтон, частные расследования.

– Такт необходим в моей работе, и я буду рада сделать это для вас, мистер Крукер, и для такого обаятельного человека, как Дилан Эштон.

Я все-таки убедила его. Облегчение отразилось на его лице. Как я и думала, его отношения с женой были далеко не идеальными, и срыв празднования годовщины свадьбы мог значительно их испортить.

– Согласны? – спросила я, протянув ему руку.

Мистер Кукер пожал ее. Потом открыл ящик письменного стола и достал оттуда фирменный бланк письма, на котором набросал несколько строк.

– Покажете полиции, если у них возникнут сомнения в том, что вы действуете от моего имени.

Перевернув бумагу, он написал на обратной стороне адрес. Когда он открывал передо мной дверь, озабоченность на его лице сменилась некоторым раздражением.

– Если это Дилан и если он в сознании, спросите его, где же он был, если возвращался обратно по Стоунхук-роуд, хотя должен был осматривать собственность на Каулинг-авеню.

Когда я приближалась к больнице, вид построенного из массивных каменных блоков здания вызвал в моей памяти годы войны и раненых солдат, старающихся выглядеть отважными воинами. Я замедлила шаги. Вызвала в своей памяти Дилана в спектакле, в образе обреченного молодого человека, Вилли Прайса. Его вклад в торговое дело пропал, ему только и остается любить своего безнадежно больного отца и столь же безнадежно любить Анну. Тиски страха сжали мою душу. «Ты совершенно не знаешь его, – сказала я себе. – Не волнуйся, возразил внутренний голос. Подожди. Любое событие представляется хуже в рассуждениях о нем».

Привратник у входа в больницу выжидающе смотрел на меня. Ежедневные часы посещений на неделю были четко обозначены на доске объявлений при входе. Я же пришла в неурочное время.

Пришлось представляться и объясняться:

– Видите ли, я пришла сюда по поручению мистера Крукера, работодателя Дилана Эштона. Он поступил сюда после дорожной аварии, а меня попросили удостоверить его личность.

– Вы его родственница?