Медальон Великой княжны

— Ты зачем остался? Убить меня решил? Счеты старые свести без свидетелей? — резковато, чуть испуганно спросил Павел.

Он был рад товарищу, но, как вести себя с Курносовым, не знал, да и можно ли ему доверять — тоже.

— А ты зачем? — не глядя на него, ответил Васька, выискивая место посуше.

Здесь, на пригорке, снег уже растаял, и мокрая, покрытая пожухлой прошлогодней листвой земля покрылась тонкой сверкающей пленкой инея.

Василий достал перочинный нож и нарезал с ближайшего подлеска тонких веток, накидал на землю, поправил ватник, проверил ружье и принялся молча осматривать позицию.

Павел, потоптавшись безтолку и не дождавшись ответа, стал тоже обустраиваться, стараясь не шуметь и в душе молясь, чтобы обошли их немцы, взяли в сторону, не заметили, не пошли по их следам.

— Ложись. Близко уже, — шикнул на него Курносов, выплевывая изо рта тонкий прутик. — Идут, голубчики.

Павел замер, прислушиваясь. Немцы двигались шеренгой, трескуче ломая кустарник, давая короткие предупредительные очереди.

— К нам идут, — снова коротко бросил Василий. — Человек десять, не меньше.

Едва немцы появились из-за деревьев, Курносов сразу открыл огонь. Он не палил суматошно, он не спеша прицелился и сразу же снял идущего впереди фрица.

Павел, у которого был автомат, тоже открыл огонь, стараясь скосить как можно больше, пока не попрятались.

— Не пали впустую, патроны береги, — бросил ему Васька, снова целясь. — Потом что делать будем? Подыхать?

Павлу хотелось огрызнуться, но Курносов был прав.

— Успел сосчитать? — снова крикнул Василий.

— Пятнадцать вроде.

— Уже нет, — зло выплюнул Василий. Пока Павел давал очереди, он успевал прицелиться и снял уже как минимум трех фрицев.

— Долго тут не продержимся, сейчас оклемаются и попробуют окружить. Отступать надо. Налево пойдем, в сторону от наших. Я там ельник заприметил, еще пару раз стрельнем и будем отходить.

В ельнике свет луны почти не пробивался. И они постарались поскорее затеряться среди стволов. Павел выбрал здоровенную толстую ель, привалился к стволу. Патроны кончались, и было ясно, что долго так не выстоять. Немцы орали, ругались, лупили по ним безостановочным автоматным огнем, так что и не высунешься. Но соваться в ельник боялись.

— Надо уходить, пока луна зашла, — крикнул откуда-то из темноты Василий. — У меня патроны вышли.