Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

Малыш Дуглас пошел впереди нее и остановился у лестницы. Затем, сделав узницам знак подождать минуту, он закрыл дверь их покоев, чтобы патруль, если бы ему случилось проходить мимо, ничего не заметил; приняв эту меру предосторожности, он стал спускаться по ступеням, жестом призвав королеву и Мэри Сетон следовать за ним. Но, поскольку в этот миг до них донесся шум пиршественного зала, через который, как было сказано, им предстояло пройти, королева положила руку на плечо малышу Дугласу. Мальчик немедленно остановился.

— Куда ты ведешь нас? — спросила королева.

— Наружу, — ответил мальчик.

— Стало быть, придется пройти через зал, где пируют?

— Разумеется.

— Но это невозможно! — воскликнула королева. — Мы пропали!

— Ну почему же? — откликнулся мальчик. — На вас, ваше величество, и на мисс Мэри Сетон такие же ливреи, как на всех слугах замка, и вы будете настолько неотличимы от них, что никто не сможет вас распознать. К тому же это единственный способ.

— А Джордж знает, что мы прибегаем к этому способу?

— Да это он его и придумал. Я всего лишь похитил ключи, которые Уильям оставил в своей комнате.

— Тогда идемте, — сказала королева, — будь что будет, лишь бы не это ужасное заточение!

Малыш Дуглас, следом за которым шли обе женщины, продолжил спускаться вниз. Дойдя до подножия лестницы, он наклонился, нащупал в темном углу кувшин с вином и вручил его королеве, велев ей поставить кувшин на правое плечо, чтобы таким образом полностью скрыть свое лицо от участников пира. Что же касается Мэри Сетон, то она должна была для вида нести на боку большую корзину с нарезанным хлебом. Благодаря этим мерам предосторожности у пленниц появились дополнительные шансы, что их примут за слуг и они не привлекут к себе внимания.

Таким образом они вошли в предшествовавшую парадному залу комнату, куда уже проникал свет и шум; несколько находившихся там слуг были заняты своими делами и не обратили на вошедших никакого внимания. Это первое испытание приободрило королеву, и она бросила чуть более смелый взгляд на зал, через который ей предстояло пройти.

Во всю свою длину зал был разделен надвое длинным столом, поставленным в несколько ярусов, соответственно званию сидевших за ним людей; лорд Лохливен, леди Лохливен и Уильям Дуглас, их старший сын, восседали в самой высокой его части, тогда как все прочие сотрапезники, принадлежавшие к их клану, располагались ниже и сидели за столами той или иной высоты в зависимости от того, насколько значительной была должность, которую они в нем занимали. На столе стояло множество свечей, однако зал был настолько обширным, что самые отдаленные его части оставались в полутьме, вполне благоприятствовавшей побегу королевы. Беглянки окинули взглядом всю эту картину и заметили, что старый лорд и старая леди сидят спиной к ним; что же касается Уильяма Дугласа, сидевшего напротив отца и матери, то при виде его покрасневшего лица и пылающих глаз легко было понять, что в эту минуту он был куда менее опасен, чем в начале пиршества.

Впрочем, у королевы не было времени продолжать свои наблюдения, сколь бы быстрыми они ни были, поскольку малыш Дуглас смело вошел в зал. За ним последовала Мэри Сетон, а сама она последовала за Мэри Сетон.

Как и предвидел Джордж Дуглас, опасность оказалась меньше, чем рисовалась в воображении. Беглянки пересекли пиршественный зал, не вызвав ни малейшего интереса ни у участников застолья, ни у слуг, и, по-прежнему предшествуемые своим провожатым, вскоре оказались в передней, параллельной той, откуда они вошли. Там малыш Дуглас взял кувшин с вином из рук королевы и корзину с хлебом из рук Мэри Сетон и, передав то и другое слуге, приказал ему отнести все это к солдатскому столу; затем, пока слуга исполнял его поручение, они вышли во двор.

У поворота стены мальчик и беглянки столкнулись с дозором, который прошел мимо, не обратив на них внимания; два этих успеха придали королеве новые силы. К тому же, узницы уже добрались до того места, куда не доходил свет, лившийся из окон, а это делало их передвижение более безопасным. Некоторое время они шли так вдоль стены, а затем малыш Дуглас остановился в каком-то проеме: перед ними была садовая калитка.

Настал момент томительного ожидания и страшной тревоги, ибо среди дюжины ключей следовало отыскать тот, что открывал калитку. Королева и Мэри Сетон прижались к стене, выбрав для этого самое темное место, и затаили дыхание; но уже второй ключ, испробованный мальчиком, подошел, и калитка распахнулась. Обе женщины устремились в сад; мальчик последовал за ними в свой черед и запер за собой калитку. Между тем королева перевела дух: она уже более чем наполовину была свободна.