Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

На другой день камень, брошенный со двора, упал на пол в покоях королевы. Как и первый, он был завернут в письмо, написанное тем же почерком, почерком Джорджа Дугласа, и составленное в следующих выражениях:

«Вы приказали мне жить; я повиновался Вам и благодарю Ваше Величество за то, что Вы дали мне возможность вновь рисковать ради Вас своей жизнью.

Но, увы, провал предпринятой попытки надолго лишает нас всякой надежды освободить Ваше Величество: Гамильтон, Херрис, Аргайл, Сетон и другие заговорщики были вынуждены отправить по домам солдат, которых они под разными предлогами созвали в окрестности Кинросса, а сами удалились в свои замки, и здесь остался лишь я, у кого нет ни ленников, ни поместий.

Так что я не могу сказать ничего нового, не могу назначить никакого срока и могу лишь заверить Ваше Величество, что днем и ночью наблюдаю за Вами, и, сумев доставить Вам это письмо, удостоверить, что в замке Лохливен у Вас остался друг. Правда, этот друг всего лишь ребенок, но у этого ребенка сердце мужчины.

Ваше величество может довериться любому человеку, который подойдет к Вам и произнесет два стиха из старинной баллады, сочиненной в честь нашего рода:

О Дуглас, Дуглас,

Любящий и верный!»

— Бедный Джордж! — воскликнула Мария, прочитав письмо. — Вот самоотверженность, которую не вознаградит даже сам Господь Бог и которой, тем не менее, люди уготовили самые суровые наказания. Ты думала когда-нибудь, душенька, — продолжала королева, обращаясь к своей подруге, — об участи всех тех, кто был влюблен в меня? Франциск Второй умер от неведомой болезни; Шатлар казнен на эшафоте; Дарили погиб при взрыве; Ботвелл, скитающийся изгнанник, уже умер, быть может; и, наконец, бедный Джордж проклят своей семьей! Ах, Сетон, я роковое существо для всех, кто приближается ко мне, и, по правде сказать, не понимаю, — добавила она, протягивая девушке руку, которую та поцеловала, — как это еще находятся опрометчивые люди, осмеливающиеся служить мне.

Затем, вместо того чтобы вручить письмо подруге, она прочла его еще раз и спрятала на груди, повторяя вполголоса пароль, по которому ей предстояло узнать друга и который так удачно выбрал бедный Джордж, чтобы еще раз сказать ей о своей любви и при этом не нарушить данной ей клятвы.

Начиная с этого времени, как и должна была предполагать королева, дни и ночи шли, не принося с собой ничего нового ни со стороны врагов, ни со стороны друзей. Враги получили все, чего они хотели, то есть ее отречение от престола и назначение Морея регентом Шотландии, они знали, что пленницу надежно охраняют, и полагали, особенно после того как были приняты дополнительные меры предосторожности, что ее побег невозможен. Друзья же пребывали в убеждении, что пока нельзя пытаться что-либо сделать и что любая попытка окажется роковой. Так что время в замке Лохливен тянулось во всем своем унылом и томительном однообразии.

Пролетели недели, пролетели месяцы; наступила осень, и узница увидела, как пожелтели и опали листья; затем пришла зима, усеяв вершину Бен-Ломонда первым снегом, который мало-помалу спускался все дальше по равнине и в конце концов полностью покрыл ее белым саваном. Наконец, однажды утром, глянув в окно, Мария обнаружила, что само озеро покрылось таким толстым слоем льда, что, окажись она за пределами замка, ей ничего бы не стоило пешком добраться до противоположного берега. Однако на протяжении всего этого времени Мария, каждый вечер видевшая вдали утешительный огонек, оставалась спокойной и смиренной, выказывая время от времени проблески своей прежней веселости, подобно тому, как время от времени она видела проскальзывающий между тучами луч солнца, словно изгнанного с неба. Наконец, снег исчез, лед растаял, природа мало-помалу вернулась к жизни, и из своего зарешеченного окна Мария увидела сияющее возрождение весны, хотя сама она, по-прежнему оставаясь несчастной узницей, не была причастна к этим благодатным переменам в окружающем мире.