Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

Наступил вечер; небо, весь день сиявшее чистейшей лазурью, помрачнело, и весь небосвод, как на западе, так и на востоке, затянуло огромными тучами, затмившими все звезды, вплоть до самой крохотной. И только один огонек сиял во мраке: то был огонек маленького домика на Кинросском холме. Королева, желая знать, остается ли в силе план побега, поднесла лампу к окну; огонек тотчас же погас и больше не загорался; все оставалось погруженным во тьму. Уведомление было вполне определенным: побег должен был состояться в этот вечер.

Королева в свой черед погасила лампу, чтобы все думали, будто она уснула, а Мэри Сетон допилила прут оконной решетки; затем обе женщины застыли в неподвижности, прислушиваясь к различным звукам, раздававшимся в замке и постепенно стихавшим, по мере того как наступала ночь. В десять часов сменили часовых; как обычно прозвучали крики стражи, прошел дозор, и все снова погрузилось в тишину.

Через минуту раздался троекратный крик совы: то был сигнал.

Узницы надежно привязали один конец лестницы к прутьям оконной решетки, а другой спустили вниз так, как это было условлено, и почти сразу же ощутили, что веревка натянулась. Они свесились вниз, но ночь была настолько темной, что им удалось разглядеть лишь человека, поднявшегося к самому окну. По голосу они узнали Джорджа Дугласа, который пролез в отверстие, образовавшееся на месте изъятого прута, и впрыгнул в комнату.

— Все готово, сударыня, — тихим голосом произнес Джордж, — Томас Уорден, который должен открыть нам потерну, стоит на посту; лодка ждет на озере, а ваши друзья находятся на его берегу. Идемте.

Однако Мария была не только не в состоянии ответить ему, но и, более того, ощутила такую слабость в ногах, что подумала, будто силы вот-вот оставят ее совсем и, издав стон, оперлась о плечо Мэри Сетон.

— Сударыня, — промолвила девушка, чувствуя, что еще немного, и королева упадет в обморок, — призовите на помощь Матерь Божью и всех святых!

— Сударыня, — в свой черед подал голос Джордж, — вспомните о множестве королей, потомком которых вы являетесь, и пусть их дух поддержит вас!

— Погодите, — промолвила королева, — погодите, еще минута, и вы снова увидите меня сильной, как обычно; просто я не совладала с первоначальным волнением. Ну вот, идемте, друзья, идемте: я готова.

Джордж тотчас же взобрался на подоконник, но стоило ему поставить ногу на веревочную лестницу, как у подножия башни послышался окрик:

— Кто идет?

— Проклятие, — прошептал Джордж, — нас предали!

Тот же голос еще дважды повторил этот окрик, и с каждым разом все более грозно; за этим внезапно последовала вспышка света и раздался выстрел. Между прутьями решетки просвистела пуля, и Джордж, опасаясь, как бы с королевой не случилось беды, снова спрыгнул в покои. В то же мгновение дверь распахнулась, и появились Уильям Дуглас и леди Лохливен в окружении стражников и слуг с факелами в руках. Свет тотчас же залил комнату, и все увидели прижавшихся друг к другу королеву и Мэри Сетон в дорожных платьях, а перед ними Джорджа, бледного, но решительного и готового с мечом в руке защищать их.

В комнате воцарилась зловещая тишина, длившаяся целую минуту, в течение которой все зрители этой странной сцены не спускали глаз друг с друга, застыв на месте и храня молчание; затем, наконец, Уильям Дуглас повернулся к леди Лохливен и произнес:

— Ну что, матушка, говорил я вам, что Джордж — сообщник этой моавитянки? Вы не поверили моим словам, а своим глазам вы поверите?

— Джордж, — промолвила старая леди, простирая руки к тому, кого обвиняли, — ты ведь слышишь, что говорит твой брат и какие подозрения марают твою честь. Неужто правда, Джордж, что тебя обольстила и обманула эта женщина? Скажи в ответ всего лишь одно: «Дуглас никогда не изменяет своему долгу, а я Дуглас!»

— Сударыня, — с поклоном ответил ей Джордж, — Дугласы изменяют своему долгу не тогда, когда они остаются верны и преданны своим законным монархам в их несчастье, а когда они поднимают против них оружие. Так что, сударыня, это мне можно позавидовать, а вот он, — добавил молодой человек, указывая на брата, — предатель и, следственно, не Дуглас.

— Так защищайся же! — крикнул Уильям, в свой черед обнажая меч и бросаясь на брата, который, со своей стороны, приготовился к бою, тогда как старая леди, впав в отчаяние, ломала себе руки.

— Долой оружие! — воскликнула Мария, с такой величественностью становясь между двумя молодыми людьми, что они невольно отступили. — Долой оружие! Я вам приказываю!

— Задержите его! — крикнула леди Лохливен. — Задержите его, как если бы это был последний из слуг нашего дома! И пусть его бросят в самую глубокую темницу крепости и держат там, пока регент не решит, что с ним делать.

— Джордж, — промолвила королева, видя нерешительность слуг и солдат, — во имя Неба, бегите отсюда, у вас это получится.

— Ни за что, сударыня, ни за что! Я умру подле вас!

— Ваша смерть погубит меня, тогда как ваше бегство спасет меня.

— Вы правы, — ответил Джордж. — Прощайте, сударыня!