Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

Затем, повернувшись к слугам, которые, подталкиваемые леди Лохливен и Уильямом, делали вид, что хотят задержать его, он с криком «Прочь с дороги мастера Дугласа!» бросился сквозь их испуганную толпу.

В два прыжка он оказался на лестнице, оставив лежащим позади себя какого-то человека, который попытался преградить ему путь и упал, оглушенный ударом эфеса его меча.

— Застрелите его! Застрелите предателя! — закричал Уильям, бросаясь вдогонку за братом. — Никакой жалости! Стреляйте! Стреляйте! Убейте, как пса!

Солдаты исполнили приказ, скорее страшась Уильяма, нежели намереваясь задержать Джорджа, так что через минуту во дворе крикнули, что беглец бросился в озеро.

— Храбрый Дуглас, — прошептала королева, — да хранит тебя Господь!

— О! — воскликнула старая леди. — О вековая честь нашего рода! Она погибла, опозоренная навсегда, и, раз среди нас завелся предатель, люди будут думать, что мы все предатели!

— Сударыня, — промолвила Мария, приблизившись к леди Лохливен, — этой ночью вы разбили все мои надежды, во второй раз отняли у меня корону, которой я готова была вновь завладеть; вы вновь затворили дверь темницы, уже приоткрытую для пленницы, готовой бежать, и тем не менее, сударыня, поверьте моему королевскому слову, в этот час я испытываю к вам жалость и мне хотелось бы иметь возможность утешить вас.

— Отыди, змея! — воскликнула леди Лохливен, пятясь словно в страхе. — Отыди, Иуда! Я страшусь твоего поцелуя, ибо это не что иное, как укус!

— Ничто из того, что вы можете сказать мне, не способно задеть меня в эту минуту, сударыня, — ответила королева, — и этой ночью я оказалась слишком многим обязанной сыну, чтобы оскорбления со стороны матери, какими бы грубыми и недостойными ее самой они ни были, могли оскорбить меня.

— Выходит, все теперь скажут, — продолжала леди Лохливен, пристально глядя на Марию Стюарт, — что ни один мужчина не способен избежать уловок этой колдуньи! Но что же вы пообещали этому несчастному, так прельстив его? Должность Риччо? Или место преемника Ботвелла? Конечно, этот третий муж еще жив, но разве нет у нас в запасе убийства или развода? Правда, — продолжала леди Лохливен, меняя гневный тон на ироничный, — паписты считают брак таинством и, следственно, стараются прибегать к нему как можно чаще.

— И в этом их отличие от протестантов, сударыня, — ответила королева, — ибо последние, не почитая брак столь же высоко, порой полагают, что можно обойтись и без него.

Затем, тотчас же повернувшись к Мэри Сетон, она промолвила:

— Вернемся к себе, ибо мы оказываем слишком много чести этой женщине, отвечая ей.

На пороге она остановилась и, обернувшись, сказала:

— Да, кстати, миледи: прошу вас и ваших родичей не являться более на наши трапезы: уж лучше подвергнуться риску быть отравленными, чем дважды в день терпеть ваше докучливое присутствие.

С этими словами она вернулась в свои покои и закрыла за собой дверь спальни, единственной комнаты, где еще оставалась внутренняя задвижка.

XXI

Леди Лохливен была настолько оглушена последней насмешкой Марии Стюарт, что даже не попыталась ответить ей; когда же она пришла в себя, той уже не было рядом. Между тем во дворе раздавался голос Уильяма, который приказывал усилить посты и выставить часового возле лодок, а это доказывало ей, что Джорджу Дугласу действительно удалось бежать. И тогда она с непередаваемым выражением стыда и, тем не менее, признательности воздела глаза к небу, а затем, прошептав несколько слов, вышла из гостиной, велев солдатам унести их раненого товарища и приказав управляющему тщательно запереть обе двери; так что гостиная, за минуту перед тем наполненная светом и шумом, внезапно вновь оказалась погружена в тишину и темноту.

Через минуту дверь спальни открылась, и королева, опираясь на Мэри Сетон, снова подошла к окну. Едва оказавшись напротив оконного проема, она удивленно вскрикнула и молитвенно сложила ладони в знак благодарности Господу: на холме вновь загорелся огонек, спасительный маяк по-прежнему сверкал среди бури.

Королева не могла просить большего. Она понимала, что это покушение на побег, заставив ее врагов быть начеку, отодвигает почти на неопределенный срок всякую иную возможность освобождения, и потому очень важно было, чтобы какой-нибудь знак, поданный ее сторонниками, указывал ей на то, что не все надежды потеряны. Но к этим надеждам примешивалась и более сокровенная радость: огонек ясно говорил ей, что с Джорджем не случилось никакой беды.

Вслед за всяким великим переломом наступает минута покоя, когда природа собирает силы, чтобы противостоять событиям, какие он должен за собой повлечь. Накануне, когда королева надеялась оказаться свободной в ту же ночь, она сочла бы нестерпимой мукой, если бы ее заставили находиться в этой тюрьме еще две недели, тогда как через несколько часов после событий, о которых мы только что рассказали и которые разбили ее надежды, она воспринимала как утешение это призрачное обещание побега, отложенного на неясный срок.