Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

Народ собрали и добились от него всего, чего хотели, настолько он уже был готов к рабству. Он отменил все законы, принятые после 1494 года, то есть после изгнания Пьеро; он учредил балию, которая, включив всех магистратов, от гонфалоньера до дополнительных членов совета, обладала всеми властными полномочиями и имела право самостоятельно продлевать свою власть из года в год; наконец, Джованни Баттиста Ридольфи, во времена Савонаролы выказывавший чересчур большое рвение к свободе и сверх меры склонный прислушиваться к общественному мнению, был принужден отказаться от своей должности гонфалоньера, что он и сделал 1 ноября того же года.

Вот так образ правления во Флоренции перешел от конституционного строя и республиканской свободы к жесткой олигархии.

Благодаря этому государственному перевороту вслед за Джулиано и Джованни, сыновьями Лоренцо Великолепного, во Флоренцию вскоре прибыли и другие Медичи. Это Лоренцо И, сын Пьеро, утонувшего в Гарильяно, единственный, наряду со своими дядьями, оставшийся в живых законный потомок великого рода Козимо Старого, Отца отечества; это Алессандро, его побочный сын, позднее ставший герцогом Флоренции; это внебрачный сын Джулиано II, Ипполито, позднее ставший кардиналом; это, наконец, Джулио, родосский рыцарь и приор Капуи, внебрачный сын того Джулиано, что был убит во время заговора Пацци, позднее ставший папой под именем Климент VII.

Семь или восемь месяцев спустя власть Медичи упрочилась еще более благодаря восшествию Льва X на Святой престол.

При известии об этом событии Джулиано, полагая, что при дворе брата перед ним открывается карьера куда более блистательная, а главное, куда более надежная, чем во Флоренции, передал правление городом в руки Лоренцо, своего племянника, и отбыл в Рим, где Лев X сделал его гонфалоньером Церкви, главнокомандующим папской армией и викарием Модены, Реджо, Пармы и Пьяченцы. Мало того, Джулиано уже протянул одну руку к герцогству Миланскому, а другую — к Неаполитанскому королевству, как вдруг, в тот момент, когда во главе своего войска он шел в наступление на Баярда и Ла Палиса, его охватила лихорадка. Он тотчас же передал командование в руки своего племянника Лоренцо и велел перенести себя в аббатство Фьезоле, где и умер после долгой и мучительной агонии, 17 марта 1516 года, спустя четыре года после своего возвращения во Флоренцию, в возрасте двадцати семи лет.

Примерно за год до смерти он женился на сестре Филиберта и Карла, герцогов Савойских, приходившейся королю Франциску I теткой по материнской линии; но, поскольку они почти постоянно жили врозь, детей у них не было, так что единственным его потомком был Ипполито, его внебрачный сын. Что же касается герцогства Немурского, которое было по случаю его женитьбы пожаловано ему Франциском I, то после его смерти оно вновь отошло к французской короне.

В отношении интереса к искусству он был достойный сын Лоренцо Великолепного: его особая любовь к изящной словесности стала еще сильнее благодаря тому, что он побывал при дворе герцогства Урбинского. Бембо сделал его одним из собеседников в своих диалогах о тосканском наречии.

Восемнадцатого августа Лоренцо деи Медичи, унаследовавший от своего дяди командование армией, получил в наследство и титул герцога Урбинского. Защищая этот титул, он при осаде замка Мондольфо был ранен в голову выстрелом из аркебузы. Флоренция, поверив в его смерть, была вне себя от радости; лишь его появление собственной персоной после сорока дней, ушедших на поправку и проведенных им в Анконе, заставило флорентийцев поверить в его исцеление. Но и тогда, по словам историка Джовио Камби, многие упорно верили, что Лоренцо на самом деле мертв, а человек, представший перед ними, это призрак, оживленный злым духом.

Впрочем, тем, кто так страстно жаждал его смерти, долго ждать не пришлось. Герцог Урбинский, женатый на Мадлен де Ла Тур д’Овернь и уже подхвативший болезнь, которую французы ставили в упрек неаполитанцам, а неаполитанцы окрестили французской, заразил ею жену, и она, ослабленная этим недугом, умерла 23 апреля 1519 года, произведя на свет Екатерину Медичи, будущую супругу Генриха II, которой взамен своего угасшего или готового вот-вот угаснуть рода предстояло подарить трех королей Франции и одну королеву Испании.

Спустя пять дней после рождения дочери и смерти жены, то есть 28 апреля, Лоренцо умер в свой черед, и Лев X, единственный оставшийся законный потомок Козимо Старого, Отца отечества, осознал, что старшая ветвь Медичи сведена к трем незаконнорожденным отпрыскам: Джулио, который уже был кардиналом, и Ипполито и Алессандро, которые еще были детьми, поскольку одному исполнилось лишь восемь лет, а другому девять.

Так что во Флоренции во всеуслышание поговаривали, что следовало бы снести дом, в котором жил кардинал Джулио и два его племянника, и разбить на этом месте площадь, назвав ее площадью Трех Мулов.