Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

Козимо призвал к своему двору Джорджо Вазари, архитектора, живописца и историка; как историку он велел ему написать историю искусства, живописцу дал задание расписать фресками Палаццо Веккьо, архитектору поручил выстроить переход, соединивший Палаццо Питти и Палаццо Веккьо, и знаменитую галерею Уффици, которая, на что указывает ее название, изначально предназначалась для того, чтобы связать в единое целое различные государственные службы, разбросанные по всему городу; здание это так понравилось Пиньятелли, когда он был всего лишь папским нунцием во Флоренции, что, став в 1691 году папой под именем Иннокентий XII, он построил по этому образцу Курию Инноченциана в Риме.

И наконец, Козимо поместил в своем дворце на Виа Ларга, в Палаццо Веккьо и в Палаццо Питти все картины, которые ему удалось собрать, все статуи, все медали, как античные, так и современные, которые были изваяны, вычеканены или найдены при раскопках во времена Козимо Старого, Лоренцо Великолепного и герцога Алессандро и с тех пор дважды оказывались расхищены и рассеяны: первый раз — когда в городе хозяйничали солдаты Карла VIII, второй раз — когда Лоренцино убил герцога Алессандро.

И потому хвалы, возносимые герцогу современниками, звучат громче, нежели хула потомства; темная сторона его жизни затмевается ее яркой стороной, рисующей покровителя искусств, наук и изящной словесности.

Стоит заметить, что в одно время с Козимо жили Генрих VIII, Филипп И, Карл IX, Кристиан II и Павел III…

Козимо скончался 21 апреля 1574 года, оставив герцогский трон своему сыну Франческо I, которого он на протяжении нескольких предыдущих лет приобщал к власти; впрочем, он проторил ему гладкий путь, и даже Людовику XIV, дорогу которому прокладывал Ришелье, она досталась не так хорошо расчищенной, как это случилось у нового великого герцога, на чьем пути все препятствия заранее устранил гениальный человек, умерший в пятьдесят четыре года после тридцати восьми лет царствования.

И действительно, первые десять лет царствования Козимо ушли на то, чтобы утишить ту давнюю флорентийскую грозу, что вздымала волны смуты каждый раз, когда начинал веять ветер свободы; прямо в год своего восшествия на престол он издал закон, под страхом штрафа в двадцать пять флоринов повелевавший всем гражданам освещать по ночам улицу перед своим домом и, под страхом лишиться всей одежды и остаться с отрубленной по запястье рукой, запрещавший любому, кто не имел на то особого разрешения, выходить после полуночи на улицы Флоренции. За этим законом последовал другой, под страхом в пятьсот флоринов запрещавший в случае бунта всем гражданам выходить из дома; если же нарушитель этого закона оказывался убит, его семья не вправе была жаловаться и всякое привлечение к ответственности виновных ей запрещалось.

Затем вышел закон против человекоубийц, закон, ставивший виновного вне всех других законов, обещавший вознаграждение любому, кто убьет его, и двойное вознаграждение тому, кто живым сдаст его властям; кроме того, убийца, коль скоро ему удалось избежать прилюдной или тайной казни, приговаривался, причем без права на амнистию и помилование, на вечное изгнание из отчизны, но, если убитый им был бунтовщиком или изгнанником, это вновь открывало ему ворота Флоренции.

Но следовало не только карать за бунты и убийства, но и предупреждать их. Козимо разделил город, усмиренный предшествующим законом, на пятьдесят кварталов и к каждому из них прикрепил двух официальных доносчиков, ежегодно сменявшихся и по жребию избиравшихся из числа самых опытных соглядатаев; им не полагалось раз и навсегда установленного жалованья, однако они получали вознаграждение, соразмерное важности оказанных ими услуг; кроме того, они не подлежали заключению в долговую тюрьму.

После политики настал черед религии; добившись повиновения великому герцогу, озаботились почитанием Бога: был издан закон, согласно которому всякому богохульнику протыкали гвоздем язык.

Придя к власти, Франческо I застал Флоренцию усмиренной: крепость Сан Миньято держала ее в узде; он застал морское побережье Тосканы очищенным от турецких и варварийских корсаров: их изгнали рыцари ордена Святого Стефана, учрежденного его отцом; он застал крепости Ливорно и крепость Порто Феррайо застрахованными от любого нападения извне и изнутри: Козимо усилил их; он застал изгнанников уставшими от своей ссылки, ибо Лоренцино (их Брут) был убит в Венеции руками Бебо и Риччо да Вольтерра, а Филиппо Строцци (их Катон) был заколот в тюрьме, своей кровью взывая к мстителю, который так и не явился.