Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

Два года спустя, когда эскадра из пяти английских кораблей вошла в устье Форта и разграбила несколько шотландских торговых судов, сэр Эндрю Вуд устремился вдогонку за ними на двух своих кораблях — ибо никогда не было у него под началом больше, — захватил все пять и в один прекрасный день, когда король находился в Лите, привел ему к утреннему выходу пятерых пленных капитанов. Яков IV тотчас же отправил их к Генриху VII, поручив им сказать английскому королю, что шотландцы умеют сражаться на море не хуже, чем на суше. Разъяренный этой насмешкой, Генрих VII приказал самому храброму своему морскому офицеру, Стивену Буллу, находившемуся тогда в Портсмуте, немедленно выйти в море и наказать Эндрю Вуда за его дерзость. Стивен Булл повиновался и настиг своего соперника у входа в залив Ферт-оф-Форт. Тотчас же завязалось сражение, которое шло с таким ожесточением с обеих сторон, что капитаны, не обращая никакого внимания ни на что другое, позволили приливу снести их корабли от залива Ферт-оф-Форт к заливу Ферт-оф-Тей.

После двенадцатичасового абордажного боя три английских корабля были захвачены, и сэр Эндрю Вуд, как и раньше, привел к королю своих пленников. Яков IV отправил в Лондон английского адмирала и двух его товарищей, наказав им передать английскому королю, что, поскольку никакого ответа от него не пришло, он желает знать, исполнили ли первые посланцы возложенное на них поручение. С этого дня Генрих VII отказался от намерения отомстить грозному Эндрю Вуду, и, поскольку король распорядился построить несколько кораблей, Шотландия начала приобретать определенный вес как морская держава.

Примерно в это же время произошло странное событие, которое и по сей день остается тайной. В 1496 году, во главе небольшого отряда численностью около полутора тысяч солдат, ко двору Якова IV явился красивый молодой человек благородной наружности, лет около двадцати двух, и назвался вторым сыном английского короля Эдуарда IV, герцогом Йоркским, которому якобы удалось ускользнуть от убийц, задушивших его старшего брата. Он с такими подробностями поведал о своем бегстве и о том, как приняла его герцогиня Бургундская, сестра Эдуарда IV, письма которой, кстати говоря, подтверждали его слова, что король Шотландии остался в убеждении, будто все рассказанное этим молодым человеком является правдой; ну а поскольку тот сделал ему замечательные предложения, выполнимые при условии, что он сумеет взойти на трон, Яков IV не колеблясь встал на его сторону. В итоге он оказал гостю почести, подобающие его рангу, и, поскольку тот воспылал любовью к леди Катерине Гордон, дочери графа Хантли, которая слыла самой красивой женщиной в Шотландии и явно готова была ответить на его любовь, попросил у графа ее руки для будущего английского короля и не пожелал, чтобы кто-либо другой, помимо него самого, позаботился о ее приданом.

Когда этот брак был заключен, самозваный герцог Йоркский напомнил Якову IV о его обещании помочь ему отвоевать отцовское наследство и заверил, что, едва они вступят в Англию, все прежние сторонники его отца поднимутся за него. В итоге Яков IV вторгся вместе с ним в Нортумберленд, но, к великой досаде шотландского короля и его подопечного, те воззвания, какие они повсюду распространяли, не произвели ни малейшего действия. Это стало уроком для Якова IV, который, рассудив, что поход в более далекие края бесполезен и даже опасен, призвал претендента на престол вернуться вместе с ним обратно и спокойно жить в Шотландии, где ему будет обеспечено надлежащее положение при дворе. Однако молодой человек, исполненный самонадеянности, как и полагается в его возрасте, отказался и, направившись в Корнуолл, попытался предпринять оттуда новое вторжение в Англию, был схвачен, доставлен в Лондон и предан суду. В ходе судебного процесса выяснилось, что самозваный сын Эдуарда IV был всего-навсего фламандским авантюристом по имени Перкин Уорбек, которого герцогиня Бургундская научила играть роль претендента на престол. Приговоренный к смерти, он был казнен в Тайберне. Но, невзирая на выяснившиеся факты и последовавшую за судом казнь, многие продолжали думать, что несчастный молодой человек и в самом деле был герцогом Йоркским.

Что же касается Катерины Гордон, его жены, красота которой снискала ей в Англии прозвище Белая роза Шотландии, то Генрих VII даровал ей пенсион и отдал ее под особое покровительство королевы, своей супруги.