Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

Понимая, в какую игру играет, Хастлер принял теперь все меры предосторожности, чтобы добиться успеха: он положил стрелу на лук, удостоверился, что она легла ровно посередине тетивы, широко расставил ноги и, замерев в неподвижности, словно бронзовая статуя, стал медленно и равномерно натягивать тетиву до тех пор, пока не завел ее за голову, а затем, пользуясь моментом, когда Бартон поднял руку, выстрелил. Стрела полетела так быстро, что за ней нельзя было уследить глазами, и по самое оперение вонзилась корсару в подмышку.

— Продолжайте сражаться, ребята! — воскликнул Бартон. — Я ранен, но не убит; схожу только выпью стакан джина и вернусь. Если я задержусь, погибайте, но не сдавайтесь!

Сражение продолжилось с равной яростью с обеих сторон; время от времени из трюма корабля слышался звук золотого свистка Эндрю Бартона, и каждый раз, слыша этот звук, свидетельствовавший о том, что капитан еще жив, команда издавала громкий вопль и ощущала прилив сил. Но затем свисток стал слышаться все слабее и реже; наконец, он затих совсем, и шотландцы поняли, что у них больше нет командира.

И в самом деле, когда после десятичасового боя англичане в конечном счете взяли «Льва» на абордаж, они обнаружили Эндрю Бартона в каюте: отважный капитан лежал мертвым, сжимая свисток губами, чтобы даже его последнее дыхание не ушло впустую.

Питая любовь ко всем, кто был храбр, Яков IV испытал из-за этой смерти такое острое негодование, что послал к Генриху VIII герольда потребовать удовлетворения. Однако Генрих VIII ответил, что он удивлен тем, что его кузен Яков IV проявляет по поводу Эндрю Бартона, который был всего-навсего пиратом, такую озабоченность, как если бы речь шла о капитане королевского военно-морского флота. Возражать не приходилось, ибо это было правдой. Так что Яков IV, сделав вид, что удовлетворен этим ответом, стал дожидаться более подходящего случая для того, чтобы разразиться упреками. И такой случай не замедлил представиться.

Еще в царствование Генриха VII один из офицеров военной свиты Якова IV, по имени сэр Роберт Керр из Фернихерста, фаворит короля, был направлен им в качестве лорда-смотрителя в Среднюю Шотландскую марку. Суровость, с какой он стал действовать сразу же после своего назначения, показалась невыносимой полудикому населению, на которое она была направлена, и три человека из соседней английской области решили его убить. Замысел этот был исполнен во время перемирия между двумя странами; поскольку любые извинения в подобном случае были неприемлемы, Яков IV потребовал от короля Генриха VII выдать ему убийц, дабы он покарал их по своей воле; убийц было трое: Джон Херон, носивший прозвище Бастард, поскольку был незаконнорожденным братом сэра Уильяма Херона из Форда, Стархед и Лилберн. Генрих VII тотчас же дал наместникам английских приграничных областей приказ арестовать всех трех убийц и препроводить их в Эдинбург. Однако схватить удалось лишь Лилберна. Стархед укрылся в Англии, но за ним устроил погоню сын убитого сэра Роберта Керра с двумя своими вассалами; отыскав убийцу, они закололи его, отрезали ему голову, которую один из них, тот, под кем была самая хорошая лошадь, привязал к ленчику седла, и привезли ее в Эдинбург, где, наколотая на пику, она в течение почти целого года была выставлена на всеобщее обозрение. Что же касается Джона Херона Бастарда, то, неотступно преследуемый солдатами, он вбежал в церковь, где был выставлен гроб с покойником. Поскольку тело усопшего никто не охранял, он отнес его в ризницу, спрятал в шкафу под церковными облачениями и, накрывшись погребальным покрывалом, занял место покойника в гробу. Солдаты вошли в церковь, но не обнаружили ни спрятавшегося беглеца, ни спрятанного покойника. Настал час погребения, собрались родственники умершего, священник отслужил молебен, который Джон Херон выслушал не дыша, после чего носильщики взвалили на плечи гроб и, предшествуемые священником и певчими и сопровождаемые друзьями покойного, пересекли всю деревню из одного конца в другой. Наконец, гроб поставили у могилы, но в тот момент, когда подняли погребальное покрывало, чтобы приколотить к гробу крышку, Джон Херон внезапно вскочил на ноги, перепрыгнул через могилу, опрокинув тех, кто стоял рядом, перелез через ограду кладбища, вплавь переправился через небольшую речку и, вспрыгнув на лошадь, которая паслась на лугу, домчался до гор, где и скрылся.

Генрих VII, считавший важным сохранять хорошие отношения с королем Шотландии, арестовал сэра Уильяма Херона из Форда и вместо Джона Херона Бастарда отправил его Якову IV, который заключил несчастного в тюрьму, где тот оставался около шести лет, искупая чужую вину.