Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

Но когда Генрих VIII взошел на трон, жена сэра Уильяма Херона из Форда, одна из самых красивых женщин Англии, бросилась в ноги новому королю и попросила его походатайствовать перед зятем и добиться освобождения ее мужа. Генрих VIII написал письмо шотландскому королю, но Яков IV заявил в ответ лишь одно: «Тож на тож», желая сказать тем самым, что надо лишь послать ему Джона Херона Бастарда и тогда он отпустит Уильяма Херона из Форда. Но то, о чем просил Яков IV, было не во власти самого Генриха VIII, ибо Джон Херон Бастард, совершая время от времени набеги на Шотландию, тотчас же возвращался в горы, где искать его никто и не помышлял.

Вот к такой точке подошли отношения между двумя соседними королями, когда Яков IV вдруг получил послание из Франции. Людовик XII, которому стало известно, что Генрих VIII готовит высадку в Кале, напомнил Якову IV о старинном священном союзе, издавна соединявшем два королевства. Со своей стороны, французская королева, Анна Бретонская, одна из самых красивых принцесс на свете, собственноручно написала письмо Якову IV, послав ему великолепный перстень и позволив принять звание ее рыцаря, но в то же самое время заклиная его продвинуться на три мили вглубь английской территории.

Яков IV любил приключения, словно пэр короля Артура. Послание королевы склонило его к войне, мысль о которой, несомненно, приходила ему в голову уже давно, и, воспользовавшись моментом, когда Генрих VIII находился во Франции, подвергая осаде Теруан, он отправил к нему своего главного герольда с заявлением о начале военных действий и, невзирая на мнение самых мудрых своих советников, решил самолично вторгнуться в Англию.

Война эта казалась всем не только ошибкой, но и безумием. Вначале ей воспротивился даже парламент, но, поскольку Яков IV, пользовавшийся всеобщей любовью, настаивал, парламент в конце концов уступил, и король приказал всем баронам Шотландского королевства сойтись 5 августа текущего года на равнине Боро-Мур, обычном месте сбора шотландских ополчений.

Никогда еще война не затевалась при столь зловещих знамениях, однако Яков IV пренебрегал предвестиями точно так же, как он пренебрег советами; тем не менее они были ясными и страшными. На протяжении нескольких ночей все слышали голос, который раздавался у Рыночного креста в Эдинбурге, хотя там никого не было видно, и требовал, чтобы король и его главные вельможи, чьи имена и титулы назывались, в течение сорока дней явились на суд Царства мертвых. Не желая поверить в то, что ему докладывали по этому поводу, король заявил, что намерен прийти ночью к Рыночному кресту, дабы собственными ушами услышать странный вызов в суд. Однако ему сказали, что делать это незачем и что ему достаточно будет открыть в полночь, когда все в городе стихнет, окно своего дворца, и он услышит то, что желает услышать. И в самом деле, в тот же вечер, в указанный час, Яков IV открыл окно, и, хотя от дворца до Рыночного креста было около полумили, король не упустил ни единого слова из обращенной к нему угрозы, настолько сильным и сверхъестественным был произносивший ее голос.

Но это еще не все: однажды, когда он присутствовал на мессе в церкви города Линлитгоу, какой-то великотелесный старец с длинными золотыми волосами, ниспадавшими ему на плечи, облаченный в лазоревое платье, перехваченное в поясе льняным кушаком, и обутый в сандалии, внезапно появился из-за алтаря и, медленным и чинным шагом подойдя к королю, произнес:

— Яков, я евангелист Иоанн и от имени Девы Марии, питающей к тебе необычайную сердечную привязанность, явился возбранить тебе затевать войну, которую ты замыслил, ибо ни ты, ни те вельможи, что последуют за тобой, с нее не вернутся. Она препоручила мне сказать тебе, что ты чересчур любишь женское общество и именно по этой причине будешь введен в заблуждение и навлечешь на себя позор.

Произнеся эти слова, он исчез так неожиданно, что многие остались при мнении, будто он рассеялся, словно дым, и это на самом деле было небесное видение.

Королева Маргарита, со своей стороны, сделала все, что было в человеческих силах, дабы отговорить мужа от его рокового замысла. Но одной из главных черт характера всех Стюартов было упрямство, а Яков IV обладал этим недостатком в высшей степени. В итоге, поскольку в назначенный день вся его армия была в сборе, он во главе примерно тридцати тысяч человек выступил в поход и 22 августа 1513 года пересек английскую границу вблизи замка Твизелл.

Его первые шаги, казалось, опровергали дурные предвестия: он беспрепятственно взял крепости Норхем и Варк, равно как и замок Форд. Но там, за неимением врагов, его поджидала врагиня, которую он никак не предвидел: то была жена сэра Уильяма Херона из Форда.