Медицина Средневековья: жить или умереть [Литрес]

Болезнь окончилась, когда Марджери узрела свое первое видение. Иисус в накидке из пурпурного шелка сел у ее постели и вопросил: «Дочь, почему ты оставила меня, хотя я никогда не оставлял тебя?»[250] В тот же миг женщина пришла в себя, узнала своих домашних и отправилась в кладовую перекусить.

Многие ученые пытались поставить Марджери Кемп диагноз на основе этого текста. Предполагали, что она могла столкнуться с послеродовым психозом или одной из форм послеродовой депрессии. В редких случаях в этих состояниях и правда возможны галлюцинации. Марджери была, разумеется, очень религиозна, поэтому видела соответствующие образы. Однако историкам интересно не только то, что случилось с «этим созданием» на самом деле, но и ее реакция на события. Писательница четко разделяет реальность и измененное состояние сознания. При этом она хорошо запомнила все, что с ней случилось: позже Марджери смогла распознать тот же недуг у другой женщины. Возможно, визионерка расспрашивала близких о том, что происходило во время ее болезни. Кроме того, Марджери Кемп явно размышляла о том, почему подобное произошло именно с ней. Она пришла к выводу, что дьявол и его приспешники внимательно следят за состоянием каждого из смертных. Они ищут уязвимые места человека, а для этого оценивают его complexion[251]. Так на среднеанглийском называлась индивидуальная комбинация четырех гуморов, свойственная конкретному человеку, а в широком смысле – темперамент. Мы помним, что, с точки зрения средневекового медика, темперамент и характер напрямую зависели от баланса «жизненных соков» в теле. У каждого из темпераментов были свои сильные и слабые стороны. Обнаружив такую слабость, злые духи «расставляют ловушки», и избежать их самостоятельно – непосильная задача для смертных. По словам Марджери, за время своей болезни она убедилась, что лишь Господь способен освободить человека, попавшего в такую западню. Казалось бы, здесь заметны в основном религиозные взгляды писательницы, но историки обращают внимание на то, что госпожа Кемп хорошо знала сам термин complexion. При этом Марджери вовсе не была профессиональным лекарем. До того как пуститься в странствия, она воспитывала детей (их было как минимум четырнадцать) и занималась бизнесом – ей принадлежали пивоварня и мельница. Тем не менее женщина, видимо, была знакома хотя бы с основами учения о четырех гуморах и могла делать собственные выводы о том, как темперамент влияет на духовную жизнь личности.

Марджери Кемп не только описывала свои болезни, но и хорошо понимала, когда она, наоборот, совершенно здорова. Ведь желающих поставить ей диагноз хватало и среди современников. Однажды в ее родной город прибыл известный проповедник. Его предупредили, что среди паствы есть женщина, которая, услышав о Страстях Христовых, принимается горько рыдать и всхлипывать, и совсем не способна контролировать это[252]. Конечно, это и была наша Марджери. Поначалу священник терпел, но вскоре запретил прихожанке плакать во время проповеди. Как его ни упрашивали, он был непреклонен. Он соглашался не выгонять рыдающую женщину из церкви только при одном условии: если она признает, что ее слезы – это проявление болезни. Сам он предполагал, что этот плач вызывало какое-то заболевание сердца (среднеангл. cardiakyl)[253]. Но Марджери твердо стояла на своем и утверждала: ее сердце в полном порядке, а слезы – бесценный дар Божий, от которого она не намерена отказываться. Посещать проповеди этого священника ей все равно запретили, но время от времени писательница слушала их у церковных дверей, не сдерживая рыданий. Итак, Марджери Кемп отделяла соматическую болезнь от духовного опыта и, более того, считала, что только она сама и может провести эту границу. Все попытки авторитетных людей ставить ей диагнозы она пресекала. Конечно, не каждая средневековая женщина обладала такой уверенностью, как Марджери, но ее пример показывает, что дамы вполне могли поставить авторитет мужчин в этой области под вопрос.

«Медичессы» и «мудрые матроны»: как работали средневековые женщины-врачи

Сегодня во многих странах, включая Россию, женщины составляют большую часть профессионального сообщества медицинских работников. Кто-то из них занимает должности младшего медперсонала, кто-то становится высокопрофессиональным врачом-специалистом или добивается руководящего поста. Наши современники привыкли к женщинам-докторам и не видят в этом ничего особенного. Но так было далеко не всегда: мы помним, как отчаянно женщины XIX века добивались права обучаться медицине. А как обстояли дела в Средневековье? Могла ли женщина стать врачом, и какие ступени в иерархии медработников того времени были ей доступны?