Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

И действительно, вслед за коротким расспросом обоз остановился перед городскими воротами. Стражник держал именной список, подсчитывая людей в одной повозке за другой.

Когда он, постучав, открыл дверь повозки Сюэ Сяня и остальных и сунул голову, чтобы посчитать и записать, выражения лиц у всех вмиг стали немного странными…

Одна щека охранника, как и тыльная сторона руки, была вся намазана очень толстым слоем чёрного лекарственного снадобья, что распространяло неописуемый причудливый запах.

Из-за этого довольно зловонного снадобья стражник, видимо, и сам чувствовал себя не слишком свободно. Он осмотрел всех наскоро, задержав взгляд лишь на Сюаньмине, и, закрыв дверь экипажа, взмахнул рукой, чтобы они незамедлительно въехали в город.

— Почему он только что уставился на учителя? — сказал Цзян Шинин в недоумении.

— Кто ж знает, может, он не похож на порядочного человека, — Сюэ Сянь как будто до крайности заинтересовался видом из повозки, он смотрел за штору, ответив без раздумья и не оглядываясь.

Все молчали. В их повозке именно Сюаньминь выглядел наиболее заслуживающим доверия, а у этого Старейшего хватило совести говорить такое.

Мужчина с лицом в шрамах и его труппа, в конце концов, всё же были добры, они доставили Сюэ Сяня и остальных прямо к воротам постоялого двора и только после этого отправились своим путём.

Театральная труппа, похоже, торопилась, не желая задерживаться даже ненадолго. Конечно, они не намеревались попусту терять время в этом уездном центре.

— Захотите нанять конную повозку, просто дайте знать хозяину постоялого двора. Уезд Хуачжи маленький, обрушится одна поперечная балка в здании — задавит пять человек, из которых трое могут оказаться родственниками или близкими приятелями. У хозяина полно возможностей помочь вам найти экипаж, отблагодарите его монетой за труд, и дело сделано, — так напутствовал мужчина с лицом в шрамах, прежде чем отбыть.

Разумеется, Сюэ Сянь и остальные и в их экипаже не могли проехаться задаром.

Только все в этой труппе были странными и не желали денег. Они упрекнули, сказав, что в последние дни одиннадцатого месяца даже не собирают денег за выступления, так с чего бы им брать плату за то, что немного подвезли? Цзян Шинин — единственный, кто хоть немного умел говорить разумно, — убеждал их целую вечность, но так и не преуспел в том, чтобы отдать деньги, оказавшись в самом деле бессильным.

В конечном счёте Лу Няньци всё же заговорил тихо:

— Не настаивай, всегда можно отплатить позднее.

Когда он говорил это, пальцы его касались веток, а лицо выглядело довольно загадочно.

— Ты… предсказал что-то?

Лу Няньци не ответил, лишь сказал:

— Так или иначе, мы не останемся в долгу.

Даже Сюэ Сянь не мог слишком усомниться в словах этих маленьких чудесных палок, а Цзян Шинин уж тем более. Попрощавшись, театральная труппа под цокот копыт спешно направилась к выезду из города и очень скоро исчезла в сумерках.

Они уже устроились на первом этаже постоялого двора и собирались заказать вино и кушанья, чтобы немного согреться, а внимание Сюэ Сяня по-прежнему было приковано к улице.

— Что ты увидел, что смотришь всё время? — удивился Цзян Шинин.

— Много чего. Я бывал здесь прежде, и сейчас уезд не такой оживлённый, как когда-то, людей стало гораздо меньше, к тому же… у двери каждого дома приклеено объявление, вы не видели? — ответил Сюэ Сянь.

— Какое объявление? Пойду взгляну, — Каменный Чжан был из тех, кто никогда не сидит без дела, едва он услышал эти слова, как тут же выбежал за дверь постоялого двора прогуляться, а вскоре вошёл, тайком придерживая полу. Место, где они сидели, располагалось сравнительно в стороне, его закрывали красные колонны, так что из-за других столов было не увидеть ясно, что они делают.

— Не знаю, можно ли снимать эти объявления, только что я подобрал у стены одно, что как раз кстати упало, — Каменный Чжан достал его из-за пазухи и разровнял, положив на стол. — Смотрите…

Прежде, на дворе, где не было никакого света, он не разглядел, что же эдакое на этом объявлении нарисовано, и теперь, когда он развернул его, все за столом, едва взглянув, остолбенели, а затем одновременно посмотрели на Сюаньминя.

— Учитель, это… — с трудом подбирал слова Каменный Чжан, — почему ты на объявлении от местных властей? Что, что за преступление ты совершил?

Сюаньминь тоже нахмурился и присмотрелся к портрету на объявлении.

— Прежде, в Нинъяне, разве советник Лю не принял по ошибке учителя за человека с розыскного документа? — спросил Цзян Шинин озадаченно. — Не ошиблись ли снова?

Сюэ Сянь потрогал объявление и сказал:

— Я специально взглянул на объявление в Нинъяне, нарисованный на нём человек, не считая того, что он тоже буддийский монах и сбоку на шее у него тоже есть родинка, и наполовину не похож на Святошу. К тому же человек на том рисунке заметно старше Святоши.

Однако на этом…

— Тот розыскной документ, как говорили, провисел почти полный месяц? — Сюэ Сянь потёр объявление, встряхнул им. — Этот ощущается так… словно ещё и нескольких дней не прошло, как его наклеили.