Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

— Снова?! Это объявление меняли уже трижды за прошедшие полмесяца, есть вообще единый образец или нет? Что за человек может бесконечно меняться?

— Кто его знает! — мужчина покачал головой и сказал: — В первые дни люди в уезде всегда смотрели в оба, увидев буддийского монаха. Объявление пару раз изменили, и гляди, многих ли теперь ещё заботит это дело?

Просмотрев объявление и послушав, о чём говорили эти двое, Сюэ Сянь наконец понял, почему прежде стражник у городских ворот бросил на Сюаньминя несколько пристальных взглядов, но в итоге взмахнул рукой, пропуская их.

Если человек не знаком с Сюаньминем, только лишь высказанного этими людьми и различий между портретом и наружностью Сюаньминя для него будет достаточно, чтобы исключить Сюаньминя. Наконец, у него характер того, кто поднялся высоко над обыденностью, и почти любой, увидев его лично, сначала будет одурачен этим его характером и лишь затем обратит внимание на облик. Обладатели подобного характера никак не походят на тех, кто способен совершить большое преступление и страшное злодеяние.

Однако же Сюэ Сянь отличался от чужаков. Он знал и другую сторону Сюаньминя: его магические умения были непостижимыми, а воспоминания — неполными.

Человека, который всего лишь слегка похож на портрет да к тому же имеет множество отличий в мелочах, люди в основном будут склонны счесть не тем самым.

Однако если некто не только выглядит немного похожим на портрет, но и происхождение его неизвестно, глубины — неизмеримы, тело поражено странным недугом и сам он по каким-то причинам забыл прошлые события и дела минувших дней… Когда всё это — об одном человеке, можно ли схожесть объяснить только лишь случайностью?

Тцк… так что же?

Сюэ Сянь прищурился, отпил горячего чаю и одновременно взглянул на Сюаньминя. Но сам Сюаньминь смотрел исключительно на портрет и на его взгляд не обратил внимания вовсе.

— Господин, вот ваши кушанья… — Все половые на этом постоялом дворе были идеально обучены и могли одной рукой нести деревянный поднос с четырьмя блюдами настолько ровно, что не расплёскивали ни капли бульона.

Вот только половой, что принёс Сюэ Сяню и остальным блюда, был вовсе не тем же, что раньше налил им чаю и принял заказ. Обычно на постоялых дворах действовало неписанное правило: тот, кто поприветствовал гостей за определённым столом, когда они вошли, обслуживал их всё время. Половые менялись «на полпути» исключительно редко, потому что когда случалось натолкнуться на щедрого господина, то, если позаботиться о нём хорошо, быть проворным и сладкоречивым, можно было получить несколько медяков за старания.

— М? А где братец, что приходил только что? — Каменный Чжан был из тех, чей рот никогда не остаётся без дела и кто хочет знать обо всём, так что он спросил сразу, как увидел, что расставляет еду на стол этот половой.

Половой сказал с улыбкой:

— О, Цицзинь только что обжёг руку глиняным кувшином, когда забирал еду с кухни; он опасался, что будет необходителен в обслуживании, и попросил меня подменить его. Эта паровая свинина с рисовой мукой только-только из котла и ещё горячая, будьте аккуратны, господа.

Добавив: «Наслаждайтесь едой», он поклонился, улыбаясь, и отступил.

Никто за столом не стал слишком задумываться об этом, тем более что пока они, проголодав целый день, не видели еды, она их не так уж и заботила, теперь же, когда подали горячие блюда и благоухание, мешаясь с дымящимся горячим воздухом, ударило в ноздри, аппетит, сдерживаемый весь день, у каждого тотчас оказался раздразнён, требуя утолить его. Кто бы тут смог думать о чём-то ещё?

Поскольку однажды уже попался в ловушку Сюаньминя, на этот раз Сюэ Сянь все блюда заказал самолично.

Кусочки свинины с рисовой мукой, приготовленные на пару, были клейкими и ароматными, нежными и разваренными; куриный суп в горшочке оказался густым и наваристым; аккуратная горка тушёной лапши, сверкающей и прозрачной, занимала всю тарелку; суп из тушёного соевого творога с мясом и горными грибами, когда подавался на стол, всё ещё кипел, побулькивая; а пирожки с говядиной к обжигающе горячему бульону были выпарены так, что снизу стали золотисто-жёлтыми…

Каменный Чжан, который готов был вот-вот умереть голодной смертью, ощутил такое счастье, что почти упал в обморок, и даже Лу Няньци, не сдержавшись, сглотнул слюну.

— Откуда ты о любом заведении знаешь, какие блюда у них фирменные? — Цзян Шинин, единственный блуждающий призрак, сел в самом тёмном углу. Неспособный съесть ни кусочка, он смотрел на все эти горяченькие кушанья, сетовал в душе и только и мог, что прохладно поддеть Сюэ Сяня.

— Убери это выражение, будто на кладбище пришёл, — Сюэ Сянь поднял подбородок. — Просто… обоняй.