Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Когда несколько людей поднялись наверх, Сюэ Сянь, бросив взгляд, увидел, что позади лестницы, в углу, где к ней прилегает кухонная подсобка, стоит человек.

Заметив перевязанные пальцы, Сюэ Сянь вспомнил, что это половой, который поприветствовал их первым. Как же его имя…

А, точно! Кажется, его зовут Цицзинь[106]. Предполагалось, что если сделать детским именем[107] ребёнка вес при рождении, он будет расти хорошо.

Половой встретился с Сюэ Сянем взглядом и сначала остолбенел, а затем несколько скованно кивнул и, спешно развернувшись, ушёл в подсобку.

Сюэ Сянь, впрочем, не принял это близко к сердцу, он размышлял о другом: если ночью он захочет встать, его трудности с передвижением доставят хлопот, поэтому ему предстояло делить комнату с Сюаньминем, оставаясь под присмотром. Однако это было только кстати — он как раз собирался подробно расспросить Сюаньминя о потере памяти и выяснить, Святоша ли тот человек, которого желают схватить власти, или нет.

Пока они, поднявшись наверх, располагались в комнате, в углу кухонной подсобки половой по имени Цицзинь, касаясь обожжённых пальцев, переговаривался с заменявшим его загорелым слугой.

— Ты уверен? — спросил загорелый слуга, понизив голос.

— Я видел лишь однажды… — Цицзинь помедлил и продолжил: — Тем более, ты же знаешь, из-за того, что каждый год во время большого жертвоприношения Небесам гоши носит маску, увидеть его лицо совершенно невозможно, взгляду открыты только глаза. Тогда я встал совсем спереди, да к тому же меня толкнули, и я едва не угодил в шествие жертвоприношения Небесам. Гоши… гоши тогда окинул меня таким взглядом, что я от страха и шелохнуться не смел. Как же объяснить…

Он сказал, весьма смущённо жестикулируя:

— Если эти глаза посмотрят на тебя однажды, ты и за всю жизнь, должно быть, не сумеешь их забыть. Меня тогда бросило в холодный пот, и сейчас, когда этот гость окинул меня взглядом, я ощутил то же самое, у меня даже ноги ослабели.

— Но… — загорелый слуга всё ещё колебался между верой и недоверием.

— Вдобавок, пусть я и не видел наружности гоши, я наблюдал за его силуэтом со спины — и до смерти не забуду этот вид. Будь то очертания со спины или манера ходьбы — во всём в этот гость как две капли воды похож на того, что я видел!

— Бессмыслица, вот стал бы гоши приходить в наши края? Да к тому же разве не говорят все, что гоши ушёл в затвор?

— Ты скажи, в последнее время все большие улицы увешаны объявлениями, все ищут буддийского монаха, и этот гость несколько похож, так возможно ли…

Загорелый слуга надолго задумался с удручённым видом, затем сказал:

— Ладно уж, давай подождём, пока постоялый двор закроется на ночь, и побежим прямиком в ямэнь?

Глава 42: Половой (3)

Сюаньминь был всё так же разборчив и совершенно не терпел грязь с беспорядком, потому снял только лучшие комнаты. Но, хотя серебра у него было немало, он не мог позволить себе тратиться так постоянно. Сюэ Сяню, впрочем, было очень интересно — надолго ли ещё хватит денег, что он имеет при себе, с тем, как быстро он их тратит? Если они и впрямь закончатся, как он собирается заработать ещё? В конце концов, пусть даже этот Святоша был весьма умел, с трудом представлялось, как он сам заговаривает о том, чтобы взять с других деньги.

Верхние комнаты этого постоялого двора не могли сравниться с комнатами «Обиталища “Возвращения на облака”», но всё же их вполне можно было счесть чистыми и аккуратными. Слуга, что отвечал за постояльцев, проворно навёл для них порядок и принёс свежезаваренный чай и медный таз для мытья рук.

— Младший всегда наверху, если господам понадобится что-то ещё, просто откройте дверь и распорядитесь, — сказал слуга, после чего вышел, закрыв дверь.

Пусть и было сказано, что они собираются отдохнуть ночь, в действительности по-настоящему нуждались в отдыхе только Лу Няньци и Каменный Чжан. Что касается Сюэ Сяня, ему было не так уж и важно, спать или нет. Что до Сюаньминя…

В любом случае Сюэ Сянь в общем и целом уже не принимал его за человека. Он особо не ел и не отдыхал, так где уж считать его человеком?

Этот наполовину парализованный чёрный дракон целый день трясся в лошадиной повозке, ноги его были лишены чувствительности, и пока он сидел, ему постоянно приходилось поддерживать себя силой поясницы. Так прошло много времени, и об удобстве не могло быть и речи. Чтобы этот Старейший мог расслабить мышцы и дать телу небольшой отдых, Сюаньминь уложил его на кровать, как только вошёл в дверь.

Не говоря о прочем, кровать в верхних комнатах этого постоялого двора оказалась в самом деле уютной: одеяло и тюфяк были очень толстыми и мягкими, нисколечко не давили — куда лучше жёсткой скамьи. Сюэ Сянь ощутил, что такие действия Святоши целиком и полностью соответствуют его желаниям. Он бесцеремонно потянулся, расслабляя спину и плечи, затем перетащил одеяло, соорудил себе гнездо и, откинувшись на вздымающуюся постель, подпёр голову и довольно вздохнул.

Сюаньминь же, не раздеваясь, сел у резного стола. Выглядел он так, словно не собирался отдыхать вовсе.