Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

— Вспоминая что-нибудь в дальнейшем, я стал при случае записывать это на листе бумаге, носить его с собой и поглядывать, когда терял ясность рассудка, — ответил Сюаньминь.

— О. Раньше, в подземной гробнице на острове Фэньтоу, ты просил Лу Шицзю погадать именно на нём? Ты не узнаёшь даже собственный почерк?

Сюаньминь сказал равнодушно:

— Когда я очнулся, на нём уже были слова, а почерку можно подражать.

Сюэ Сянь понял:

— Ты боялся, что кто-то, подражая твоему почерку, написал что-то, чтобы ввести тебя в заблуждение?

— Мгм.

— Что ты уже записал тогда? — спросил Сюэ Сянь и одновременно бросил ещё пару золотых жемчужин к серебру Сюаньминя.

— Всё очень спутанно, — ответил Сюаньминь. — Немного об этой связке медных монет, ещё названия нескольких мест и… одно дело.

— Какое дело?

— Разыскать человека, — сказал Сюаньминь. — Я помню, что я должен разыскать одного человека. Я в долгу перед ним. Если никогда не верну этот долг, то и со своей совестью не примирюсь никогда.

Голос его звучал медленно, тихо раздаваясь в комнате, и хотя тон был точно таким же бесстрастным, как и прежде, он, однако, необъяснимо вызывал… крайне гнетущее ощущение. Даже совершенно посторонний человек после этих слов почувствовал бы невыразимую горечь.

Впервые Сюэ Сянь ощутил в нём столь явные переживания, и это в одно мгновение придало Сюаньминю человеческой живости.

Только — не понять отчего — Сюэ Сянь почувствовал, как что-то вдруг встало у него поперёк груди, не двигаясь ни вверх, ни вниз. Чрезвычайно неприятно!

Он пристально смотрел на Сюаньминя какое-то время, затем внезапно сказал не холодно и не тепло:

— Ладно, больше не о чем спрашивать. Деньги возьми сам.

Договорив, он запихнул оставшийся золотой жемчуг обратно в завёрнутый рукав, что неизвестно как был устроен изнутри.

На самом же деле он всё ещё не узнал ничего дельного, как и всё ещё не понял, был ли Сюаньминь человеком с объявления, однако он больше не намеревался продолжать расспросы, да и не хотел спрашивать. Он видел, как Сюаньминь остолбенел на миг, похоже, и ему эта внезапная, как гром среди ясного неба, холодность показалась необъяснимой.

Как раз когда Сюаньминь поднялся, собираясь подойти к кровати, Сюэ Сянь смутно услышал у основания стены за окном человеческие голоса, неясные и шелестящие, а ещё — лёгкий отзвук ударяющихся друг о друга мечей.

Ночью в городе действовал комендантский час, ходить с оружием могли исключительно… люди из ямэня?

Глава 43: Уезд, охваченный поветрием (1)

Те двое половых подвели чиновника из ямэня к стене постоялого двора и несколько скованно указали на окно второго этажа. Один из них сказал сдавленным голосом:

— Уважаемый господин, вот эта комната.

Оба они занимались обслуживанием каждый день, и, конечно, с умением говорить у них проблем не имелось…

Они были ничтожными маленькими людьми, которые совершенно не понимали, какой скрытый смысл таит расклеенное властями объявление, так что им следовало подбирать слова предельно внимательно. Нельзя было заявить громогласно: «У нас на постоялом дворе буддийский монах, что со спины — один в один гоши»; если они случайно обознались, то оскорбят все три стороны и закончат тем, что им вынут да промоют глаза. Однако и сказать: «На постоялом дворе буддийский монах, несколько похожий на человека с объявления о розыске по всей стране» тоже было неудобно; что, если по воле случая этот монах — настоящий гоши или некто имеющий к нему отношение? Связав такого человека с объявлением о розыске, разве они, опять же, не напросятся на взбучку?

Половые неоднократно всё обсудили и, когда отправились в ямэнь, выискали среднюю формулировку: «К нам на подворье пришёл буддийский монах, он несколько необычный». Что до того, о какой именно необычности подумают чиновники из ямэня, то к этому они двое не будут иметь никакого отношения.

Но даже так, когда они привели людей из ямэня к основанию стены, половые всё ещё немного волновались. Они не сумели бы объяснить, в чём дело, просто всё никак не могли успокоиться.

Хотя речь у стены и была чрезвычайно приглушённой, однако Сюэ Сянь, лежавший в гнезде из одеяла, всё же слышал её совершенно ясно и чётко.

Снова окружены.

Снова окружены людьми из ямэня!

Этот Святоша, должно быть, по жизни неудачлив. Они прошли в общем через три уездных города и уже в двух привлекли внимание присутственного места, так что оба раза им отрезали путь прямо от двери!

Возникшее только что необъяснимое довлеющее напряжение не рассеялось, и Сюэ Сянь повернулся затылком к Сюаньминю, завязнув в порочном круге «три дня слегка не радует глаз, пять дней — не видел бы вовсе».

Шаги Сюаньминя были неизменно беззвучными, однако чужое присутствие Сюэ Сянь ощущал отнюдь не слабо.

Он чувствовал, что Сюаньминь уже стоит у кровати и, опустив взгляд, смотрит на него.

Сюэ Сянь полагал, что Сюаньминь, кто не оттает и за тысячу лет и кто не считается с другими, подошёл лишь затем, чтобы равнодушно сделать одно — забрать серебро, что сам он сказал ему убрать незамедлительно.