Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Поскольку поле зрения его оказалось преграждено, Сюэ Сянь не мог видеть раненого воина, лишь спину Сюаньминя, и раненый воин, разумеется, тоже не видел его. Стоило подумать об этом, и только что прихлынувший к щекам жар с неловкостью чуть отступили.

К счастью, ответ раненого солдата зазвучал ко времени:

— Поначалу голова была неясна, я только обрёл немного сознательности и тут же услышал, как вы, господа, говорите, что собираетесь идти, но… Но прежде чем уйдёте, могли бы вы оказать мне услугу?

Глава 69: Железная воинская бирка (4)

— Говори, — стоя спиной к Сюэ Сяню, сказал Сюаньминь неизменно коротко и ясно.

Раненый воин, должно быть, никак не думал, что они согласятся столь просто, и, вероятно, оказался сбит с толку. Он умолк на какое-то время и лишь после заговорил снова:

— Можно ли… можно ли затруднить вас, чтобы вы отнесли меня в родной дом?

Остолбенев, Сюэ Сянь высунул голову из-за спины Сюаньминя и взглянул на человека:

— Твой родной дом?

— Мгм, — раненый воин кивнул и медленно объяснил: — Прежде я смутно слышал, как вы упоминали гору Боцзи. Мой дом как раз в деревеньке, что у обращённого к солнцу подножья горы Боцзи.

Это действительно недалеко, нужно лишь выйти из горной впадины и повернуть вокруг подножия — и будешь на месте.

Только…

«Разве ты не сказал только что, что едва пришёл в сознание, сразу услышал, как мы говорим об уходе?! Как же это изменилось сейчас?! Ещё и о горе Боцзи слышал? Так когда же ты пришёл в чувство?!» Сюэ Сянь едва не разразился целой речью, но, подумав, всё же с застывшим лицом и без единого звука сел прямо, больше не выглядывая.

— Мои родители и жена всё ещё дома, я хочу… Если вы, господа, сможете помочь мне передать им мою железную воинскую бирку, это, можно сказать, даст им объяснение, — к счастью, раненый воин с нетерпением мечтал вернуться на родину и не замечал за Сюэ Сянем ничего необычного, лишь пространно разъяснялся перед Сюаньминем. С того, когда сам вступил в войска, к тому, как несколько лет не мог вернуться домой, и далее; речь его была сбивчивой, но не надоедливой.

Опираясь руками о стол, поначалу Сюэ Сянь ещё кое-как слушал раненого воина, затем же стал смотреть на плечи и спину Сюаньминя и откровенно отвлёкся.

Только сейчас он осознал вдруг, что, кажется, впервые вот так смотрит на Сюаньминя со спины.

Раньше, когда был ещё в бумажной форме, он всегда ложился грудью на край поясного мешочка Сюаньминя — тем, что оставалось Сюаньминю, вечно была его макушка, тем же, что видел он, когда задирал голову, в основном оказывался подбородок Сюаньминя. Затем он превратился в золотую жемчужину, и даже удобных случаев высунуть голову стало гораздо меньше. Ещё позднее, вернув истинное тело, он если не обвивался вокруг запястья Сюаньминя, обернувшись очень тонким, то, свернувшись в холм, обкручивался кругом всего Сюаньминя. Даже когда был в человеческом облике, на руках у Сюаньминя он всегда предпочитал закрывать голову и лицо чёрным платьем. А получив двухколёсный стул и свободу передвижения, он, опять-таки, ежеминутно оставался впереди всех…

Словом, хорошенько подумав сейчас, он понял, что смотрел на Сюаньминя с самых разных причудливых углов — и лишь столь обычного недоставало. Напротив, сам он оставался спиной к Сюаньминю куда как чаще.

Нельзя не сказать, что угол этот был действительно превосходным. Даже если во взгляде таилось развязное выражение — совершенно неважно, ведь человек напротив не сможет увидеть, ни к чему беспокоиться о неловкости.

Плечи и спина Сюаньминя были очень широкими, под тонким монашеским платьем проступали крепкая сила и худощавость, рост его оказался ещё чуть выше, чем представлялось Сюэ Сяню; он мог полностью закрыть собой, отрезая все взгляды.

Такая спина вызывала порыв приблизиться.

Сюэ Сянь пошевелил упирающимися в стол пальцами, но едва поднял их, услышал, что раненый воин наконец объяснил всё и обратился к Сюаньминю:

— Прошу, господа, помогите мне с этим последним желанием, и в следующей жизни я буду работать и за вола, и за лошадь…

— Не нужно, — перебил его Сюаньминь безучастно. — Перед тем как входишь в круг перерождений, нельзя говорить что попало.

Раненый воин подумал, что он отказал, и тут же разволновался, в речи его засквозила горячность.

Сюаньминь заговорил снова:

— Мы приберёмся и отправим тебя.

Раненый воин выразил признательность, благодаря снова и снова.

Сюэ Сянь положил приподнятые пальцы на стол обратно; лицом к спине Сюаньминя он не смущался, и прежняя неловкость тоже чуть ослабла. Он спросил:

— Ты берёшь те книги с собой?

— Нет, я записал содержимое, — Сюаньминь взглянул на него, склонив голову набок, вдруг повернулся и подошёл. — Скоро пятая стража, отправим его в деревню, затем вернёмся в дом Фан, должно уже рассвести.

Стоило им оказаться лицом к лицу, и глупый пыл Сюэ Сяня показался опять.

Когда Сюаньминь, отведя взгляд, вытянул руки, чтобы поднять его, он непроизвольно повиновался, только от шеи до рук и ног весь задеревенел, что гробовая доска.