Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Без смягчающего лёсса цепь легла прямо на каменный жёрнов, и когда она потихоньку двигалась, то периодически позвякивала. С каждым цунем[33] немного проворачивалась и рукоятка, как будто рядом с пустыми жерновами был прикован невидимый человек, который день и ночь непрестанно приводил их в движение.

— Старшая госпожа Лю? — бессознательно позвал Сюэ Сянь.

— Ох…

Снова раздался бесконечно утомлённый вздох…

Глава 14: Пустые жернова (5)

Сюэ Сянь резко выдохнул, а всё тело его покрылось мурашками.

Конечно, бумага не могла покрыться мурашками по-настоящему и сам он не был напуган. Но одна лишь мысль о том, что кто-то может заключить под домом собственную мать, просто чтобы обеспечить себе успехи в будущем, заставила его ощутить, что изобретательность некоторых людей отвратительна до тошноты.

Лучше уж взрастить каменный жёрнов, чем такого сына!

Сюаньминь достал из тайника жернова, что были лишь чуточку больше его ладони, положил их на пол, сорвал с цепи жёлтый талисман и, получив крохотный огонёк, поджёг его.

Когда талисман горел, свисающий с пояса Сюаньминя Сюэ Сянь смутно ощутил гудящую дрожь, словно кто-то небольшим молоточком постукивал по его костям — не сильно, но и не слабо. Словом, не слишком приятно.

Эти жернова провели под землёй по меньшей мере три года и за это время глубоко напитались неиссякаемой жгучей обидой. Теперь, когда талисман сгорал, эта обида, что удерживалась им, стала постепенно отделяться — испытывать некоторые неудобства было совершенно нормально. И если ему было настолько нехорошо, что он свисал с горловины мешочка полумёртвой бумажкой, то Святоше, который сам сжигал талисман, должно было быть ещё хуже.

Сюэ Сянь повернул лицо, бросая взгляд на Сюаньминя, но увидел лишь, что тот по-прежнему выглядит так, точно и ветры с восьми направлений неспособны потревожить его: лицо бесстрастное, словно бы он делает что-то, что к текущим событиям не имеет никакого отношения.

Сюэ Сянь внезапно подумал, что этот Святоша отличается от монахов, которых он встречал прежде, однако чем именно, не мог понять.

Наверное… тем, что прямо-таки напрашивался на взбучку!

Пока Сюэ Сянь занимался мысленными изысканиями, Сюаньминь уже сжёг талисман. Когда среди пепла погасла последняя искра, железная цепь на жёрнове с лязгом разломилась и упала на пол.

Постепенно возникала призрачная фигура, удерживающая поперечную рукоятку каменного жёрнова. Подобно тому, как разворачиваются свившиеся в кольца сухие ветви на земле, она увеличивалась на глазах у Сюэ Сяня и Сюаньминя, пока не превратилась в согбенную пожилую госпожу.

Её волосы, седые и жидкие, были собраны в крошечный пучок на затылке. Лицо испещряли глубокие, точно ущелья, морщины, а глаза были помутневшими — как если бы она постоянно сдерживала реки горьких старческих слёз.

В этом облике всё ещё смутно угадывалась тень старшей госпожи Лю, но если сравнивать с той, что была создана ловушкой построения и опиралась на деревянную трость, эта старшая госпожа Лю, уже закончившая призрачную трансформацию, выглядела ещё более измождённой, будто в следующий же миг сомкнёт глаза и упадёт без сил.

Без трости её сгорбленная фигура казалась особенно перекошенной, левая сторона тела по сравнению с правой была изогнута совсем уж жутко; лишь опираясь на рукоятку жёрнова, она могла кое-как устоять.

— Какое зверство… — прошептал Сюэ Сянь.

По своей природе он не имел ни отца, ни матери, потому у него не было и глубинного понимания кровного родства, однако ему пришлось сновать по улочкам человеческого мира более полугода, так что самое очевидное он знал.

Этот советник Лю в самом деле расширил свои границы видения. Как нужно ненавидеть собственную старую матушку, чтобы поступить с ней, как со скотом?

Сюаньминь, услышав его, опустил на него взгляд, отчего Сюэ Сянь ощутил лишь большую подавленность. Он поднял подбородок, свирепо глядя в ответ, но, увы, не мог вполне передать свой настрой.

Этот Старейший закатил глаза и ненадолго задумался, как вдруг его поразила идея…

В самую макушку!

Со своим нравом «едва подул ветер, тут же и дождь» Сюэ Сянь без лишних слов вытянул лапы и схватился за монашеские одежды Сюаньминя. В первый раз непривычно, во второй — уже знакомо, так что теперь он взбирался гораздо проворнее, в мгновение ока очутившись на вороте.

Как только он собирался двинуться выше, из-за двери вдруг послышался истошный вопль:

— А-а-а… Не трогай меня, не трогай меня! Спасите… Спасите…

Крик был столь надрывным, точно издавший его увидел призрака.

Голос был по-настоящему оглушающим и по-настоящему неприятным. Сюэ Сянь был так ошеломлён, что его лапы вздрогнули, он неосторожно ухватился за пустоту — и поплыл вниз, падая с груди Сюаньминя, пока не приземлился в весьма неприглядной позе — лицом вниз.

Униженный, Сюэ Сянь, опустившись на пол, никого не хотел видеть, все его четыре конечности застыли, он оставался совершенно неподвижным, будто от падения лишился всех жизненных сил.