Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Старик Лю и Лу Шицзю обменялись растерянными взглядами и несколько потерянно посмотрели на прибывших, словно пробыли без сознания так долго, что им сложно было отреагировать.

Глядя на поведение Лу Шицзю, Цзян Шинин и Сюаньминь обнаружили, что он в самом деле такой, как и говорил Лу Няньци: довольно странный. Просто наблюдая за этими его действиями, было никак не понять, что он слеп.

Лу Няньци вдруг хлопнул Шицзю по плечу и сказал:

— Ты оглупел? Больше не можешь видеть ци? Уже не узнаёшь меня?

Этот его хлопок, похоже, наконец привёл Лу Шицзю в себя. Он пробормотал хрипло:

— Няньци? — после чего ненадолго пристально всмотрелся в Лу Няньци.

Его глаза, как ни взгляни, вовсе не были похожи на больные. Когда он рассматривал Лу Няньци, в них даже можно было заметить свет, зрачки были один в один как у обычного человека — только ещё чернее.

Лишь немного погодя Цзян Шинин увидел, как он всё же проявил и некоторые привычки слепых.

Этот Лу Шицзю, похоже, узнавал людей чрезвычайно медленно, зрачки его медленно двигались, пока он долго рассматривал Няньци сверху донизу, словно бы всё ещё был не вполне уверен, затем даже вытянул руку ко лбу Няньци и надавил с силой, ощупывая.

— С-с-с… — Лу Няньци втянул холодный воздух, сжав зубы, и сказал: — Зачем ты снова трогаешь здесь, я только что упал и поранил лоб, те родинки уже не нащупать.

Услышав это, Сюаньминь поднял глаза и бросил на него цепкий взгляд.

Он увидел, что рассыпавшиеся прямо по центру мингуна родинки у Лу Няньци и впрямь содрались при падении, в нескольких местах были кружки разбитой кожи, где уже образовались рубцы с запёкшейся кровью. Действительно совсем не то, что было изначально.

Лу Шицзю, услышав сказанное, потянул к себе руку Няньци, приблизив к самому носу, не иначе как собираясь присмотреться к его ладони.

Няньци без лишних слов выдернул руку и уже затем, наморщив брови, сказал:

— Щупать руку тоже не надо, вот только на лодке я порезался, а едва ране стало чуть лучше, как я упал и ушибся, и она открылась снова. После того как ты понадавливаешь без чувства меры, моя рука и вовсе отвалится.

Лу Шицзю молча убрал руки и кивнул, похоже, только теперь удостоверившись, что пришедший — его младший брат. Он повторил медленно:

— Лу Няньци.

Теперь в его тоне наконец не было вопроса.

Во дворе Лу Няньци был настолько взволнован, что даже заплакал, сейчас же, действительно отыскав Лу Шицзю, он снова вернул лицу то нетерпеливое выражение — точно отправиться на поиски было вовсе и не его желанием. Цзян Шинин, наблюдавший со стороны, не находил слов.

Впрочем, очень скоро он обнаружил, что Лу Шицзю недалеко ушёл от него. Когда он закончил ощупывать других и Лу Няньци помог ему встать, он первым же делом вдруг сбросил руку Лу Няньци со своей с таким видом, точно ему не нравилось, когда его поддерживают, — в лице его совсем не было тепла, даже читалось некоторое… невыразимое безразличие.

Что за вздорное поведение?

Цзян Шинин озабоченно рассматривал братьев, наконец поняв, что имел в виду Сюэ Сянь, когда говорил «Не слишком-то близки».

Однако самого себя он вовсе не считал слепым и кое-как всё же мог отличить искренность от притворства. Было ли это то, как Лу Няньци выказывал встревоженность дома, или то, какое облегчение промелькнуло на лице Лу Шицзю, когда тот только что узнал человека перед собой, — ничто из этого не казалось лживым. Так почему же, стоило им подняться, они предпочли напустить на себя равнодушный вид?

Встав, Лу Шицзю спросил о состоянии старика Лю, а затем занялся своими делами и поднял ветки, больше не обращая внимания на других.

Сюаньминь окинул его изучающим взглядом с головы до ног, затем посмотрел на старика Лю, и между бровей у него залегла лёгкая морщинка.

— Учитель, разве вы с Сюэ-сюном не хотели найти младшего брата Шицзю? — увидев, как он хмурится, и не зная, в чём дело, Цзян Шинин не удержался от напоминания.

Сюаньминь кивнул и достал из потайного мешочка золотую жемчужину.

Сюэ Сянь перекатывался в мешочке Сюаньминя, мучаясь от головокружения. Прежде, когда ещё был бумажным, он ощущал, что золотая жемчужина под влиянием Сюаньминя незначительно изменилась. Сейчас же, оказавшись непосредственно внутри неё, он обнаружил, что изменение это ничуть не незначительное!

Поначалу ему казалось, будто он окунулся в горячее озерцо, а под этим горячим озерцом к тому же был источник, из источника щедро разливался жар, и от жара всему его телу было легко и приятно.

Однако по мере того как температура воды в этом озерце поднималась выше и выше, становилось всё горячее — настолько горячо, что тело почти обжигало, и он с запозданием осознал, что горячее озерцо, в которое он окунулся, — это, мать его, горшок, и в нём никак собираются приготовить мясной суп из дракона?!

Увы, сожалеть было слишком поздно, даже желая выбраться, он уже не мог сделать этого. Так, он заметил, что суп этот был к тому же довольно вязким, руки и ноги в нём сделались мягкими, и он даже не мог поднять их.