Медные монеты на алтарь предков/铜钱龛世 /Tong Qian Kan Shi /Copper Coins

Цзян Шинин закатил глаза и раздраженно отвернулся.

Увидев, что Цзян Шинин отодвигается от него, Сюэ Сянь вместо этого придвинулся ближе и заговорщицки сказал:

— Позволь мне спросить кое-что. Что делает плевок дракона?

Цзян Шинин странно посмотрел на него, как на сумасшедшего.

— Эй, что это за взгляд? Я задаю тебе вопрос. — нетерпеливо сказал Сюэ Сянь.

— Я просто думаю, что это забавно, что дракону действительно нужно спросить, что делает драконий плевок, — ответил Цзян Шинин.

— Это… трудно объяснить. Ты правда не знаешь?

Теперь настала очередь Сюэ Сяня закатить глаза.

— Не мог бы ты наугад исследовать, можно ли превратить свои собственные глаза в лекарство, и если да, то какой эффект они могут иметь? Меня никогда не интересовало, это так.

— Верно, — пробормотал Цзян Шинин, кивая.

— Кроме того, я обычно могу просто испытать что-то на людях. Но как я должен испытать плевок дракона?

Цзян Шинин посмотрел на него и с тревогой сказал:

— Лучше, если ты не…

— Почему нет?

— Хотя я никогда не был свидетелем этого лично, до меня доходили некоторые слухи. Видишь ли, драконий плевок… — Первоначально, в начале разговора, Цзян Шинин старался сдерживать голос, но он вскоре забыл, и его голос нечаянно вернулся к нормальному состоянию. Поэтому, как только он начал объяснять, внезапно его остановила рука.

Сбитый с толку, Цзян Шинин наблюдал, как Сюань Минь ударил своим кулоном из медной монеты руку Сюэ Сяня, затем надел талисман ему на лоб и повернул инвалидное кресло так, чтобы теперь он стоял спиной к Цзян Шинину. Затем Сюань Минь молча посмотрел на Цзян Шинина.

"Я не знаю, что я сказал не так, но этот взгляд Учителя говорит мне, что я определенно ошибался," подумал Цзян Шинин. Он неловко рассмеялся Сюань Миню, согласившись заткнуться, затем повернулся и посмотрел в окно.

Сюэ Сянь проворчал:

— Лысый осел, подожди. Когда я сниму этот талисман, я забью тебя до смерти.

Разве вы не представляете, как мучительно слышать только половину чьего-либо приговора?

Но в ближайшее время талисман оторваться не собирался.

Даже когда они, наконец, добрались до резиденции семьи Фан и зашли в гостиной, Сюэ Сянь все еще не мог двигаться.

Сюань Минь повернул его в угол комнаты, где, по его словам, фэн-шуй был уникально приспособлен для исцеления, но, к счастью, лысый осел был достаточно добр, чтобы не заставить его снова повернуться лицом к стене…

Но смотреть в дверной проем было так же неловко!

Сюэ Сянь чуть не потерял сознание от ярости.

Когда Сюэ Сянь и Сюань Минь отправились на поиски кости дракона, Цзян Шинин уже объяснил детали их путешествия своей сестре, так что теперь Цзян Шицзин знала, что им нужны капли её крови для выполнения заключительных погребальных обрядов для их родителей. Но дневное время было неподходящим временем для вызова духов, поэтому им приходилось ждать до захода солнца.

Но несмотря ни на что, когда дело касалось ее родителей, Цзян Шицзин относилась ко всему очень серьезно. Поэтому, как только солнце скрылось за горами, она и Цзян Шинин пошли найти Сюань Миня.

Когда небо потемнело и ночь подкралась к ним, слуги уже зажгли фонарь в комнате Сюань Миня.

Сюэ Сянь сидел в углу с закрытыми глазами, слегка постукивая по кулону из медной монеты и сосредотачиваясь на своем исцелении. Фонарь осветил его теплым светом, придав его обычно бледному лицу слегка покрасневшее, здоровое сияние.

Как только Цзян Шинин и его сестра вошли внутрь, они сразу же расслабились — Сюань Минь был прямолинейным человеком, который держал свое слово, и уже поставил серебряный медицинский колокольчик на стол.

Он полез в свою сумку и вытащил мешочек поменьше, из которого выбрал серебряную иглу нужной длины. Давая его Цзян Шицзин, он сказал:

— Три капли крови из точки давления Лаогун.*

Цзян Шицзин поднесла иглу к пламени, чтобы очистить его, затем ткнула себя в середину ладони и вернула иглу Сюань Миню.

— Капните кровь сюда, — сказал Сюань Минь, указывая на три точки на колоколе. — С запада на восток.

Глубоко вздохнув, Цзян Шицзин спокойно подняла руку и капнула кровью на звонок.

Как только капли крови упали на колокол, они начали двигаться сами по себе. Каждый раз, когда они перекатывали какую-то часть колокола, он внезапно начинал дрожать, как будто от удара чего-то невидимого. Каждая легкая дрожь заставляла лица Цзян Шинина и его сестры искажаться печалью.

Когда каждая из трех капель крови совершила полный круг вокруг колокола, они, наконец, скатились с колокола на стол.

Вымыв руки Сюань Минь убрал кисть и написал имена родителей Цзян на листе желтой бумаги, который он сложил в три части и положил на колокольчик, а затем зажег.

Затем он достал палочку благовоний, которую зажег пламенем горящей бумаги, и тонкая ароматная струйка голубого дыма появилась в комнате. Наблюдающие Нинцзин* за ними внезапно почувствовали себя расслабленными и глубоко умиротворенными *.

Пока горело благовоние, никто в комнате не сказал ни слова, и Сюань Минь пробормотал свою короткую молитву.

Динь~

Внезапно раздавшийся звонок, и конец звука нежно затянулся, и ошеломило братьев и сестер Цзян.

Динь~

И другой.