Медные монеты на алтарь предков/铜钱龛世 /Tong Qian Kan Shi /Copper Coins

Но мальчики-слуги не всегда были здесь — иногда им приходилось путешествовать по несколько дней, чтобы найти определенные травы, и ученики приходили не каждый день, так как их семьи обычно были бедны, и они тратили большую часть своих время помогать родителям.

Это означало, что, хотя у Фэна были довольно загруженные дни в магазине, в самом доме обычно было тихо.

Этот вечер был, вероятно, самой шумной ночью, которую Фан видел за многие годы — нищие, которых Фан Чэн и Цзян Шицзин привели домой, счастливо умылись и вымылись, переодевшись в новую одежду, которую дядя Чэнь и тетя Чэнь подобрали для них. Хотя эта одежда не была новенькой, по крайней мере была чистой и, что самое главное, без дыр.

Была веская причина, по которой семьи Фан и Цзян были так близки в жизни — не только потому, что у них была одна профессия, но и потому, что члены обеих семей любили суетиться.

Увидев обмороженные суставы нищих, тетя Чэнь щелкнула и достала несколько портативных обогревателей, которые она зажгла и вложила один за другим в руки нищих, говоря:

— Вот, держите это — посмотрите, как вам холодно… Эй! Не царапайся! Вот как бывает, когда замерзаешь: когда начинаешь согреваться, начинает чесаться, но чесать нельзя. Согрейся здесь, я принесу тебе лекарство.

Нищие остались без крова не из-за лени, а из-за того, что голод поразил их семьи, и, будучи инвалидами, им ничего не оставалось, кроме как спать на улице. Тем не менее, похищение зашло слишком далеко. Если бы они были обычными людьми, было бы достаточно просто не выдвигать обвинения, но кто знал, что семья Фан не только не выдвигала обвинения, они даже приветствовали группу в качестве гостей и согласились сделать то, для чего их похитили сделать… Семья Фан были действительно щедрыми.

Теперь, когда тетя Чэнь беспокоилась за них, нищие чувствовали сожаление и беспокойство. Ужас, который они чувствовали в горах, рассеялся, и они действительно превратились в шеренгу глупых перепелов, которые бормотали:

— Не… не волнуйтесь. Мы привыкли к холоду, так что пусть будет.

А теперь, когда тетя Чэнь вернулась домой, где ей было комфортно, она стала намного храбрее. Она посмотрела на них и отругала:

— Вы ранены или я? Вы фармацевты или я фармацевт? Держите обогреватели и не отпускайте. Я сейчас вернусь.

Братья, которые случайно прошли мимо, услышали раздраженный тон матери и внезапно вспомнили, как их ругали, когда они были моложе. Они сжали шеи и попытались проскользнуть мимо, но не смогли избежать орлиного взгляда матери.

— Куда вы идете? — крикнула она им. — Вас что преследует призрак? Идите сюда.

Сюпин и Сюань неловко обернулись и сказали в унисон:

— Ма, что это? Мы только что закрыли магазин и собирались принести буклеты счетов Молодому Мастеру Фану.

— Насколько велики буклеты для счетов? Вам нужны два человека, чтобы их принести? — Раздраженная тетя Чэнь указала на одного из них и сказала:

— Принесите мне бочку крепкого вина, а также несколько чистых тряпок.

— Крепкое вино? Зачем тебе крепкое вино? Папа тебя рассердил? — спросил брат, на которого она указала — младшего близнеца Сюань. Его благородный старший брат уже сбежал с бухгалтерскими буклетами.

— А твой отец осмелился бы? — Тетя Чэнь ответила. Она указала на группу нищих. — Все здесь обморожены. Нам нужно их согреть.

Как только он услышал слово обморожение, лицо Сюань стало зеленым.

В детстве он был очень непослушным и постоянно дрался со своим братом Сюпином. В один особенно снежный день братья вышли поиграть в снегу, но вскоре снова начали драться, покрывая снегом все лица и одежду. Затем, в порыве грубой силы, он бесстрашно решил похоронить брата по шею в снегу. Когда они пришли домой, его пальцы были ледяными, красными, а мать шлепала его так, что его ягодицы сильно распухли, что заставило Сюпин издеваться над ним целый месяц.

Но через месяц братьям уже не над чем было смеяться — братья весь день играли в снегу, а затем вернулись и погрузили свои замороженные пальцы в горячую воду. Внезапное изменение температуры с холода на горячее привело к обморожению их пальцев и ступней, которые впоследствии распухли, как морковь. Это было зудящим и болезненным, и они достаточно пострадали на всю жизнь.

Тетя Чэнь нарезала имбирь на мелкие кусочки и сварила из него острую жидкость, которую она смешала с крепким спиртом, чтобы успокоить их раны. С Сюпином все было хорошо — он только распух, но раны Сюань раскололись. Боль от специи заставило Сюань так сильно плакать, что его брат насмехался над ним еще месяц после этого.

Этот опыт был мучительным, и Сюань никогда его не забудет — одно лишь упоминание о лечении алкоголем заставило его скривиться от сочувствия.

Пока тетя Чэнь повернулась спиной, Сюань помахал нищим и прошептал: — Молитесь о спасении.

Нищие нервно переглянулись.