Медный обряд. Легенды Черного озера

– Нет, он отказал, – вспомнился мне вчерашний неприятный разговор. – Он и на кружок не особо-то ставить хотел, ругался с завучем. Потом программу посмотрел, успокоился вроде. Типа на испытательный срок берет. Если бы ты не помогла написать, наверное, осталась бы вообще без работы.

– Помнишь парнишку у нас на вахте, Евгением зовут? Он поступал в том году на педагога по истории, но пролетел по экзаменам. Не хочешь заняться его подготовкой?

– А сам он того хочет? Было бы у него желание, а взяться могу.

– Женя сын одного из наших педагогов. Она в начальной школе ведет занятия, а отец его вахтами зарабатывает. Я слышала, что его мать ищет репетитора, но за цену, что она предлагает, не берется никто. Мне подумалось, если тебя не взяли на полную ставку, может, возьмешься…

– Хорошо, что сказала. Мне любой заработок не помешает. Опыт есть, я в городе уже подрабатывала репетитором, готовила к экзаменам, – ободряюще кивнула я Томе и ложкой зачерпнула еще кусочек наивкуснейшего лакомства. Она размешала сахар в чае и с нерешительностью подняла на меня взгляд, в нем читался вопрос, который Тома не решалась озвучить. А я ее не торопила. Тогда она попыталась совершить первую смелую попытку расспросить меня:

– Прости за мое любопытство… Ты никогда не рассказывала, но люди говорят… – Тома вновь покраснела и спрятала лицо за кружкой.

– Что они говорят?

– Да, ну, глупости. Неважно, – отмахнулась она.

– Спроси прямо, люди много чего треплют, а ты будешь знать правду.

– Ты тайно встречаешься с тем мужчиной из медной мастерской дядьки Василия? – прошептала Тома с оглядкой на двери.

Я рассмеялась. Только в смехе проглядывала грусть. Зачем остался Марк? Остался и ни разу не заговорил со мной. Несколько раз мы сталкивались с ним лицом к лицу, но ничего не в силах были произнести помимо сухого приветствия.

– Нет, неправда. Я на самом деле приехала сюда с ним, мы дружили. У Марка тяжелый характер, ссоры у нас случались часто. В последнее время мы и вовсе не общаемся.

– Разве он тебе не нравится по-другому? Как мужчина? Мне показалось…

– Нет, – торопливо перебила я ее, – у меня не возникало подобных мыслей.

– Кого же он поджидает каждый вечер, здесь, у общежития?

Я подавилась чаем и зашлась кашлем от неожиданной новости. Неужели он ищет встречи? Я представила Марка, разгуливающего в листопадных сумерках рядом с подъездом, у полусгнившей лавочки. Он курит одну сигарету за другой, около него повисает сизое облако дыма. От каждого хлопка двери Марк вздрагивает, прячется в тень, подальше от рыжего света фонаря, дрожащего в блестящих лужах. Гордость. Она мешает ему дернуть ручку на себя, подняться по лестничному пролету на третий этаж и позвонить в квартиру, рядом с которой красуется граффити «Жизнь – тлен». Гордость не позволяет извиниться, признать неправоту. Но мне уже не нужны такие признания. Когда ценишь дружбу, готов поступиться некоторыми принципами. Если бы он пришел и сверлил бы молчаливым взглядом стены, я бы смогла оценить даже этот шаг, как шаг навстречу. Но простить лишь за то, что Марк караулит вход в общагу, готовясь дернуться с места, едва заслышав мой голос… Ага, сейчас. Как бы ни было трудно, я не подойду.

– Сеет слухи, привлекает к себе внимание, – ответила я ей. – Будь добра, если спросит обо мне, не рассказывай ничего.

– Хорошо. Ты не сердишься за мое любопытство? – заглянула мне в глаза Тома и сменила тему, чтоб развеять неловкий момент. – Я сегодня зайду в началку, скажу Светлане Павловне, что ты согласна помочь Жене со вступительными.

– Я не сержусь, – обняла я свою новую подружку. – Спасибо за чудесное угощение и беспокойство обо мне.

– Удачного рабочего дня, – сказала она в ответ и поспешила к выходу.

Назвать день рабочим сложно, когда все твои обязанности заключаются в том, чтобы выслушать торжественную речь Андрея Германовича и Марины Анатольевны и выйти в тот момент, когда представляют новых педагогов школы. Одна из девочек старшеклассниц вручила мне огромный букет красных гладиолусов. Я зашла в свой крохотный кабинет, выделенный под кружковую работу, и поставила букет в вазу из голубого стекла. Стало как будто бы уютнее.

– Эх, учился бы я у вас, всегда бы первым поднимал руку, – раздался голос позади меня.

На первой парте развалился молодой светловолосый парень в черной рабочей одежде. На переднем кармане справа у него висел бейдж с надписью «охрана». Из левого кармана торчал сотовый телефон старого образца, похожий на рацию. В руках он держал кепку и беспокойными движениями мял ее. Я догадалась, что передо мной тот самый Женя, о котором Тома поведала мне с утра. Он смотрел на меня так, как еще никто не смотрел, как бы сказала Марина «с ироничным пофигизмом». Будто бы я предмет мебели в этом кабинете.

– Добрый день. Ты же Евгений? – спросила я у парня.