Медный всадник

Татьяна, хотя упорно не смотрела на него, не смогла сдержать улыбки. Сегодня она была так счастлива, так полна энергии, что просто летела домой с двумя ведрами молока.

Александр вскипятил чай, налил ей чашку, и они молча уселись, наслаждаясь минутой покоя и горячей жидкостью.

– Какое прекрасное утро, – тихо сказала она.

– Ослепительное, – просиял Александр.

Наира позвала ее, и Татьяна послушно побежала помогать старушкам, пока Александр собирал вещи.

– Что ты делаешь? – тревожно спросила она, возвращаясь.

– Мы уходим отсюда. Прямо сейчас.

– Мы?

Улыбка озарила ее лицо.

– Да.

– Не могу. У меня стирка. И завтрак нужно готовить.

– Таня, именно это я пытаюсь тебе втолковать. Я должен быть важнее стирки. И даже завтрака, – убеждал Александр.

Она отступила.

– Лучше помоги мне. Я все сделаю гораздо быстрее, если ты мне поможешь.

– А потом ты пойдешь со мной?

– Да, – одними губами выговорила она. Но Александр улыбнулся. Значит, услышал.

Она снова поджарила картошку с яичницей. Александр проглотил завтрак.

– Пойдем стирать.

Он быстро понес корзину с бельем на реку. Татьяна тащила стиральную доску и мыло и едва поспевала за ним.

– Итак, с каких пор ты рассказываешь грязные анекдоты в компании молодых людей? – осведомился он.

Татьяна покачала головой.

– Все это глупость, и больше ничего. Я не знала, что ты расстроишься.

– Знала. Поэтому и не хотела рассказывать при мне.

Она почти бежала следом.

– Шура, я не хотела, чтобы ты сердился.

– А с чего это вдруг я так рассердился? Не знаешь? Ведь на твои другие шутки я не думал сердиться.

Татьяна долго молчала, прежде чем ответить: очевидно, хотела понять, что именно не дает ему покоя. Неуместный, грубый анекдот? Или то, что она рассказывала его Вове? Людям, которых Александр не знал? То, что на нее это не похоже? Не соответствует тому, что он о ней знал? Расходится с его представлениями о ней? Да, скорее всего последнее. И сейчас он заговорил об этом, поскольку его что-то беспокоит.

Она не отвечала, пока они не добрались до реки.

– Я едва понимаю смысл анекдота, – призналась она.

– Но примерно знаешь, что он означает?

Вот оно что! Значит, он волнуется за нее.

Она молча ступила в воду и намочила доску и мыло.

Александр закурил.

– Смотри, намочишь платье.

– Подол все равно намокнет! – выпалила Татьяна, краснея. – На что ты смотришь?

– Но не все платье? – ухмыльнулся он.

– Нет, конечно. Не захожу же я в воду по шейку!

Александр растоптал окурок, снял рубаху и сапоги.

– Погоди-ка, я зайду в воду, а ты подавай белье.

Было в этом зрелище нечто донельзя трогательное и непостижимое: капитан Красной армии, полуголый, по колено в воде, старательно намыливает белье, пока Татьяна, вместо того чтобы перекладывать на плечи мужчины женскую работу, преспокойно стоит на берегу, передавая ему грязную одежду. Все это показалось ей таким забавным, что, когда он уронил в реку наволочку и нагнулся, она подкралась к нему и что было сил толкнула в спину. Александр плюхнулся в воду. А когда, отфыркиваясь, вынырнул, она так хохотала, что не сразу сообразила удрать подальше. Александр в три шага догнал ее.

– Плохо на ногах держишься, великан! – смеясь, отбивалась Татьяна. – А если бы на моем месте оказался фашист?

Александр молча понес ее к реке.

– Немедленно отпусти! – взвизгнула она. – У меня платье новое.

– Да ну? – хмыкнул он, разжимая руки.

Татьяна, отряхиваясь, побрела к берегу.

– Ну вот, смотри, что ты наделал, – пожаловалась она, брызнув ему в лицо. – В чем я теперь пойду?

Александр подхватил ее, подбросил и поцеловал. Но, к несчастью, поскользнулся. Татьяна почувствовала, как летит… летит… Оба шлепнулись и ушли на глубину, а когда вновь показались на поверхности и немного отдышались, Татьяна, отбросив все опасения, прыгнула на него, чтобы утопить, но, к сожалению, оказалась слишком легкой, чтобы толкнуть его голову под воду. Вместо этого пришлось пожинать плоды собственного коварства. Он держал ее, не давая вынырнуть, пока она не ухитрилась схватить его за ногу.

– Сдаешься? – спросил он, вытаскивая ее.

– Никогда! – пропыхтела она, после чего опять оказалась под водой.

– Сдаешься?

– Никогда!

Александр снова потянул ее под воду.

После четвертого раза она отчаянно завопила:

– Погоди, белье, белье!

Корзина благополучно опрокинулась, и все белье плыло по реке. Александр ринулся следом. Промокшая до нитки, смеющаяся Татьяна вернулась на берег.

Он вышел из воды, уронил белье на траву и шагнул к ней.

– Что? – прошептала она, потрясенная его видом. – Что?

– Взгляни на себя! – страстно выдохнул он, поднимая ее. – На свои соски! На свое тело… как облепило его платье!

Он обнял ее за талию и приподнял.

– Обхвати меня ногами.

– Ты о чем? – спросила она, обнимая его и целуя.

– Раздвинь ноги и обхвати мою талию, – пояснил он и, подхватив ее под попку одной рукой, положил ее ногу себе на пояс.

– Шура, я… отпусти меня.

– Нет.

Их влажные губы не знали устали.

Но когда они наконец открыли глаза, Александру пришлось поставить Татьяну, потому что на поляне стояли неизвестно откуда взявшиеся деревенские женщины, пялясь на влюбленных с откровенно неодобрительным видом.