Медный всадник

– Ничего особенного, – ухмыльнулся он, хватая ее за щиколотки. – Куда это ты?

– Нет, – твердила она, потрясенно уставясь на него. – Нет-нет… пожалуйста.

– Спаситель в своей безграничной мудрости создал мужчину именно таким.

– Шура, но это невозможно. Я никогда…

– Доверься мне, – перебил Александр, сгорая от вожделения. – Все будет хорошо. И я больше не могу ждать ни секунды. Ни мгновения. Я должен быть в тебе. Прямо сейчас.

– Нет, Шура, нет.

– Да, Таня, да. Скажи мне. Скажи: «Да, Шура».

– Боже… да. Да, Шура.

Александр лег на нее, опираясь на локти.

– Таня, – страстно прошептал он, словно не веря себе, – ты голая и подо мной.

– Шура, – дрожа, пробормотала она, – ты голый и надо мной.

Он потерся об нее всем телом. Они поцеловались.

– Я все еще не приду в себя, – признался он, задыхаясь. – Не думал, что этот день когда-нибудь настанет. И все же не мог представить свою жизнь без этого. Ты жива, со мной, подо мной, касаешься меня. Потрогай… Потрогай меня там… возьми в руки.

Она, не задумываясь, исполнила его просьбу.

– Чувствуешь, какой я твердый… для тебя.

– Невозможно, – ошеломленно повторила она, еще не придя в себя от потрясения. Она никак не ожидала, что он такой… такой громадный! – Невозможно! Ты меня убьешь.

– Да. Позволь мне. Раздвинь ноги, – попросил Александр.

Она повиновалась.

– Нет, шире, – потребовал Александр, целуя ее. – Откройся мне, Таня. Ну же, не упрямься. Откройся мне.

Татьяна, продолжая его ласкать, развела ноги.

– Ты готова?

– Нет.

– Готова, я вижу. Отпусти меня. Держись за шею. Только крепко.

Он стал медленно входить в нее. Понемногу. Медленно. Очень медленно. Татьяна хваталась за его руки, шею, одеяло, траву над своей головой.

– Подожди… подожди… пожалуйста…

Он ждал, сколько мог. Татьяне казалось, что ее разрывают. Но она ощущала и еще что-то… Неутолимый голод к Александру.

– Ну вот, – вздохнул он, – я в тебе. В тебе, Татьяша.

Она крепче обняла его за шею.

– Ты действительно во мне?

– Да.

Он чуть приподнялся.

– Чувствуешь?

Она чувствовала.

– Неужели ты поместился… весь? Не может быть!

– Едва-едва, но так оно и есть, – улыбнулся Александр.

Он поцеловал ее в губы.

Набрал в грудь воздуха.

Продолжал прижиматься к ее губам.

– Словно сам Господь соединил нашу плоть. Меня и тебя. «Да будут они едины», – сказал Он.

Татьяна старалась не шевелиться.

Александр старался не шевелиться.

Неужели больше ничего не будет?

Все тело Татьяны ныло.

И облегчения не было.

Ее руки сжались чуть сильнее.

Она взглянула в его раскрасневшееся лицо.

– Это все? Совсем все?

Александр немного помедлил.

– Не все. Я только… Таня, мы так отчаянно жаждали этого… момент пройдет и никогда не вернется. Я не хочу, чтобы это случилось.

– Ты прав, – прошептала она. Внутри все пульсировало и горело. Она снова подставила ему губы.

Этот момент прошел.

И следующий тоже.

– Готова? – Он немного вышел из нее и снова вошел.

Татьяна стиснула зубы, и сквозь стиснутые зубы пробился стон.

– Подожди, подожди…

Он медленно вышел наполовину и снова вошел.

– Подожди…

Александр вышел из нее и врезался во всю длину. Ошеломленная Татьяна едва сдержала крик: она слишком боялась, что он остановится, если посчитает, что ей больно. Он что-то прохрипел, отстранился уже не так медленно и погрузился в нее. Она со стоном схватила его за руки.

– Ох, Шура…

– Я знаю. Держись за меня.

Не так медленно. Не так осторожно.

Татьяна обезумела. От боли. От непонятной лихорадки.

– Я делаю тебе больно?

Татьяна помедлила, не зная, что сказать. Перед глазами все плыло.

– Нет.

– Я стараюсь быть поосторожнее.

– О Шура…

Воздух, воздух, где воздух? Короткая задыхающаяся пауза…

– Таня, я больше не могу. Я пропал. Навсегда! – жарко прошептал Александр.

Все быстрее. Все яростнее.

Татьяна безмолвно льнула к нему. Рот открылся в немом крике.

– Хочешь, чтобы я остановился?

– Нет.

Александр остановился.

– Сейчас, – пробормотал он, тряхнув головой. – Держись крепче.

Он застыл неподвижно, выдохнул сквозь приоткрытые губы:

– Танечка…

Она не ожидала, что он вонзится в нее с такой силой. Татьяна едва не потеряла сознания. Вскрикнув от ужасной боли, она сжала его голову, лежавшую на ее плече.

Еще один ослепительный миг.

Еще один.

Еще один.

Сердце рвалось из груди, в горле пересохло, но губы почему-то были влажными. Дыхание медленно возвращалось, а вместе с ним звук, ощущения и запахи.

Ее глаза были открыты.

Миг…

Александр постепенно затих, облегченно вздохнул и на несколько минут остался лежать на ней.

Она продолжала сжимать его.

Сладостно-горькое покалывание осталось в том месте, где он был только сейчас. И Татьяна жалела о том, что он отстранился. Она хотела, чтобы он остался в ней навсегда. Только тогда она ощутит себя по-настоящему живой и целостной.

Александр, приподнявшись, подул на ее влажный лоб и грудь.

– Как ты? Я сделал тебе больно? – покаянно пробормотал он, целуя ее веснушки. – Тата, родная, скажи, тебе не плохо?

Она не могла ответить ему: слишком теплы были его губы на ее лице.

– Все хорошо, – утешила она наконец, застенчиво улыбаясь. – А ты как?

Александр лег рядом.