Медный всадник

– Это открывает совершенно новые горизонты, не так ли?

Его руки не отрывались от нее. Он не отрывался от нее. Снова и снова подминал ее под себя. Снова и снова двигался.

– Шура, а ведь ты моя первая любовь! – неожиданно выпалила Татьяна.

Он стиснул ее попку, вжался в нее, слизал соль с ее лица и кивнул:

– Это мне известно.

– Вот как?

– Тата, я знал это еще до того, как ты сама поняла. До того, как ты нашла слова, чтобы описать самой себе, что ты чувствуешь. Знал с самого начала. Иначе почему ты все время держалась так застенчиво и бесхитростно?

– Бесхитростно?

– Именно!

– Неужели меня было видно насквозь?

– Совершенно верно. Вспомни, на людях ты боялась на меня смотреть, а когда мы оставались наедине, не сводила с меня глаз… как сейчас, – объяснил он, целуя ее. – Смущалась по малейшему поводу… я даже не мог коснуться тебя в трамвае, чтобы ты не покраснела… твоя улыбка, твоя улыбка, Таня, когда ты бежала ко мне от проходной. Какую же тюрьму ты воздвигла вокруг меня своей первой любовью!

– Ах вот как? – шутливо возмутилась она, ущипнув его. – Значит, в первую любовь ты веришь, а в первый поцелуй – нет? За кого ты меня принимаешь?

– За лучшую девушку на свете, – прошептал он.

– Готов к новым подвигам?

– Таня! – выдавил Александр сквозь смех. – Что на тебя нашло?

Вместо ответа она погладила его:

– Шура… я слишком многого хочу?

– Нет. Но ты задумала меня убить.

Татьяна жаждала чего-то, но не могла преодолеть свою застенчивость, чтобы сказать ему. Только продолжала ласкать.

– Шурочка, – откашлявшись, спросила она наконец, – можно я лягу на тебя?

– Конечно, – улыбнулся Александр, распахивая объятия. – Ложись на меня.

Она легла на него и поцеловала в губы.

– Шура… тебе это нравится?

– Угу.

Она продолжала целовать его лицо, шею, грудь.

– А знаешь, какая кожа у тебя? Как мороженое, которое я люблю. Кремовая, гладкая. У тебя все тело цвета карамели, как мое крем-брюле, только ты не холодный, как мороженое, а теплый.

Она потерлась губами о его грудь.

– Ну что? Лучше, чем мороженое?

– Лучше. – Она улыбнулась, припадая к его губам. – Я люблю тебя больше, чем мороженое.

Продолжая целовать его, она нежно-нежно посасывала его язык.

– А так? Тебе нравится? – прошептала она.

Он утвердительно промычал что-то.

– Шура, дорогой… а может… я могла бы сделать то же самое где-то еще?

Отстранившись, он в полном оцепенении уставился на нее. Молчаливая, соблазнительная, она смотрела в его недоверчивое лицо.

– Думаю, – медленно протянул он, – такое место есть.

Она улыбнулась, пытаясь скрыть возбуждение.

– Ты… ты только объясни, что делать, ладно?

– Ладно.

Татьяна стала целовать грудь Александра, вслушиваясь в стук его сердца, сползла ниже, положила голову на его вздрагивающий живот. Сползла еще ниже, щекоча его белокурыми волосами, потерлась грудями, чувствуя, как он твердеет под ней. Целовала тонкую дорожку темных волос, идущую от пупка, пощекотала кожу губами. Встала на колени между его раздвинутыми ногами, обеими руками взяла его. Какой он большой…

– А сейчас…

– Сейчас возьми меня в рот, – велел он, глядя на нее во все глаза.

– Весь? – задохнулась она и втянула в рот, сколько смогла.

– А теперь двигай головой вверх-вниз.

– Вот так?

Последовала напряженная пауза.

– Да.

– Или…

– Вот так хорошо…

Под ее горящими губами и нежными пальцами он затвердел еще больше. А когда вцепился в ее волосы, Татьяна, на секунду приостановившись, подняла голову и посмотрела ему в лицо.

– О да, – прошептала она, жадно заглатывая его.

– Ужасно хорошо, Тата. Только не останавливайся, – просил он.

Она остановилась.

Он открыл глаза.

Татьяна улыбнулась.

– Хочу слышать, как ты стонешь, умоляя меня не останавливаться.

Александр приподнялся и поцеловал ее влажные губы.

– Пожалуйста, не останавливайся.

Он осторожно подтолкнул ее вниз и упал на одеяло.

Позже он оттянул ее голову и тихо крикнул:

– Таня, я сейчас кончу.

– Кончай, – кивнула она. – Кончай мне в рот.

Когда потом она лежала на его груди, Александр, глядя на нее с нескрываемым удивлением, признался:

– Знаешь, я решил, что мне это нравится.

– Мне тоже, – тихо согласилась она, нежась под ласками его теплых пальцев.

– Почему мы зря потратили столько времени? Ругались целых два дня, вместо того чтобы сразу заняться этим?

Александр взъерошил ее волосы:

– Это была не ссора, Танечка. Что-то вроде любовной игры.

Они поцеловались.

– Еще раз прости, – всхлипнула Татьяна.

– И ты меня.

Татьяна надолго замолчала.

– Что? – встревожился он. – О чем ты думаешь на этот раз?

Откуда он так хорошо знает ее? Стоит только моргнуть, и он чувствует, о чем она думает. Расстроена ли… Тревожится…

– Шура, – решилась она, – скольких девушек ты любил до меня? Многих?

– Нет, солнышко мое, – страстно прошептал Александр, – совсем нет.

Горло перехватил комок.

– А Дашу? Дашу ты любил?

– Таня, не нужно.

Она промолчала.

– Не знаю, какого ответа ты от меня ждешь. Готов сказать все, что ты хочешь.

– Только правду.

– Нет, я не любил Дашу. Но она была мне небезразлична. И мы неплохо проводили время.

– Насколько неплохо?

– Вполне нормально.

– Правду.