Медовый месяц в Греции

– Иногда разговор с нейтральной стороной очень помогает. И мне говорили, что я хорошо умею слушать. – Когда он посмотрел на нее, она ободряюще улыбнулась.

Прошло не меньше минуты, прежде чем Ник снова заговорил:

– Я был страшно зол. И чувствовал, что имею право на эту злость.

– А теперь?

Он взъерошил волосы. Растрепанные, как и его чувства… Вслед за этим последовало ругательство. В том, что это именно ругательство, Дарси не сомневалась, хоть оно и было произнесено на греческом.

– Почему бы тебе не рассказать, что произошло между тобой и Селеной?

Может, сделав шаг назад, он сумеет шагнуть вперед.

– Селена и я встречались пару лет, когда я впервые поехал в Нью-Йорк. Мне тогда удалось скопить немного денег, а у дяди были кое-какие связи в Штатах. Я собирался посетить несколько аукционов, набраться знаний и опыта и потом вернуться в Афины и строить бизнес здесь.

– Но ты остался там.

– Не сразу. Со временем. Рынок классических автомобилей в Америке куда больше. Это имело смысл! – Менее убежденным голосом он добавил: – Селена думала иначе.

– Вы тогда были обручены?

Он покачал головой:

– Я так и не сделал ей предложения, но я думал, что все и без того понятно.

– И твой переезд в другую страну способствовал пониманию?

Он нахмурился:

– Она не хотела оставлять Афины.

– Конечно нет. Здесь все ей знакомо. Ты многого хотел от нее.

– Знаю. – Он прикрыл глаза. – Мы часто об этом спорили, пытаясь друг друга переубедить. Я пробовал найти выход. Лучшее, что я мог предложить, – компромисс: я бы приезжал в Грецию так часто, как только мог.

Ник пожал плечами.

– А она когда-нибудь приезжала в Нью-Йорк?

– Однажды. Как раз после того, как я обзавелся квартирой. Насколько сильно я полюбил Манхэттен, настолько же сильно она его возненавидела. И все же я убеждал себя, что со временем… – Он замолчал.

– А Петрос и Селена давно вместе?

– Официально они обручились в прошлом году. А начали встречаться за год до этого. Неофициально? Не знаю и знать не хочу, хотя оба уверяли меня, что, когда у них возникли отношения, меня уже давно не было на горизонте.

– Ты им не веришь?

– Не уверен, что верю. – Ник тяжело вздохнул.

Дарси посмотрела на гавань. Море казалось неподвижно-спокойным, как и Ник, но она представляла, как надвигается шторм, как вода покрывается сеткой ряби, как по ней бегут волны с белой пеной на гребне, грозя закружить и потопить легкую лодочку. Вот что, наверное, почувствовал Ник, вернувшись в Афины и обнаружив, что брат ухаживает за Селеной.

– Ты чувствуешь, что тебя предали.

– Петрос и я, мы – больше, чем братья. Между нами всего год разницы. Мы все делали вместе. Мы всегда были лучшими друзьями. Я доверял ему, как никому другому.

– Это еще больше усложняет ситуацию, – мягко сказала Дарси и погладила его по руке. – Ты потерял лучшего друга… и любимую женщину.

– Разве? – тихо переспросил Ник. Его темные глаза были полны боли. – Разве я на самом деле любил ее? Разве Тэд на самом деле любит тебя? Разве так проявляется любовь?

Дарси нахмурилась:

– Что ты имеешь в виду?

– Истинная любовь дает больше, чем берет. Она не эгоистична.

Дарси вспомнила Первое послание апостола Павла к коринфянам. Она просила одну из сестер прочитать его на свадьбе. «Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует…»

– Тэд вел себя с тобой эгоистично. Судя по тому, что ты мне рассказала, себя, свои нужды и желания он выводил на первое место. И я вел себя не лучше с Селеной. Я ведь с самого начала знал, что ей не хочется в Америку. Я знал, что она хотела бы жить здесь – так, как она живет сейчас с Петросом.

– Ты сожалеешь? – осторожно спросила Дарси.

– Я причинил ей боль. Да, об этом я очень сожалею.

Но Дарси имела в виду другое, поэтому она попыталась снова:

– Осознавая сейчас все это, ты… ты хотел бы изменить что-нибудь?

– Я не могу переписать прошлое.

– А Тэд хочет, – произнесла она и только потом поняла, что сказала.

– Ты о чем?

– Ни о чем.

– Дарси…

– Он оставил мне несколько сообщений на телефоне. – Она передернула плечами.

– И?

– Никакого «и». Я просто говорю о том, что, даже если мы не можем переписать прошлое, мы можем испытывать сожаления. Так ты сожалеешь? – вернулась она к прежнему вопросу, страшась услышать ответ.

– Нет.

Но в его лице по-прежнему читалась такая боль, что она усомнилась. Возможно, он все еще любит Селену? Дарси почувствовала себя неуютно, с чего бы это? Она не претендовала на Ника. Она не имеет права быть для него особенной. Они не спали вместе, хотя Дарси признавала, что дело мало-помалу движется именно к этому. Но когда это случится, то случится непроизвольно. Будет потрясающий, но ни к чему не обязывающий секс. Так в чем же дело?

А в том, что Дарси боялась, сменить одного эмоционально недоступного мужчину на другого.

Глава 9