Медовый траур

Дуга продолжалась и продолжалась, неустанно заглатывая тьму. Много километров, сказала Дель Пьеро. Много километров в утробе земли, где я отрезан от мира – без оружия, без телефона, без возможности бежать… И ко всему прочему – прямо над головой обитатели Бельвильского кладбища, отделенные лишь камнем сводов…

Еще один поворот. Прямо передо мной неожиданно вырастают две фигуры, кидаются, пригнувшись, к противоположной стене и исчезают. Рванули в никуда… Каким образом выбираются из этой могилы?

Непроглядную темень впереди начал разъедать бутылочно-зеленый свет, и она пропала, как отдернутая рука. За поворотом тоннель расширился, выпрямился, оборвался с одной стороны, вдоль путей вытянулась платформа.

На пространстве в несколько сотен метров под зеленоватыми вспышками наконец-то показалось молчаливое население сумеречного мира. Они были здесь… Молча сидели за прилавками, торговали смертью. Лица оставались лишь намеками, игрой теней, тусклые лампочки не светили – едва обозначали.

Между ними скользили тени. Перемещались с места на место, наклонялись, разглядывали, ощупывали. Шепотом сговаривались, назначали встречи, передавая друг другу бумажки…

Я взобрался на платформу и медленно двинулся между ближними рядами продавцов, мне было и мерзко, и любопытно и казалось, что сплю наяву. Прямо передо мной какой-то рябой тип предлагал змеек длиной с соломинку для коктейля. Зеленая мамба, возраст три недели, поясняла табличка, прислоненная к банке с продырявленной крышкой. Убивает мгновенно. Рядом с ним – одноглазый негр с грязно-желтыми волосами. Приподняв тряпку, он прошептал, показывая мне какие-то корешки:

– Наркота… Мощная… Глюки… Растереть и вдыхать. Купить. Ты купить.

Я отвернулся и стал пробираться через мрачное скопище дальше. Присоединился к троим, собравшимся вокруг четвертого, который толок в ступе сушеные тушки. Bufo marinus, ядовитые жабы, объяснял он, не прекращая работы, снадобье из них при контакте с кожей поражает нервную систему, колдуны вуду смешивают его с тетродоксином, чтобы приготовить «зомби-порошок», но можно его использовать и совсем другим способом: достаточно нанести это вещество на предмет, к которому потом прикоснется жертва, – на стакан, крышку унитаза, дверную ручку, – чтобы ее, жертву, почти сразу же парализовало. Затем она несколько часов будет бредить, а как только действие снадобья закончится – ни о чем не вспомнит. В десять раз сильнее оксибутирата натрия, идеально для безнаказанного изнасилования… Пока продавец болтал, один из троих придурков уже вытащил деньги из кармана.

У меня сами собой сжались кулаки, и пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы не проломить череп этому дерьмовому торгашу.

Тревога нарастала, в горле пересохло… Обстановка этого ужасного места, этого сумрачного подземелья перенесла меня на шесть лет назад. Красный ангел… Символ зла… Его призрак, все такой же отчетливый, снова встал передо мной. Страшное ощущение… Так и вижу его, в том же кровавом плаще.

В самом ли деле все тогда закончилось?

Я двинулся дальше, глядя в оба и прислушиваясь, сердце колотилось все сильнее. Где скрывается продавец анофелесов? А убийца Тиссеранов? Затаился в потемках?

Наверху, в неглубокой нише, очень старый человек, закутанный в накидку, зажигал ароматические палочки. Напротив старика скорчилось какое-то существо, между ними лежала утыканная иголками кукла.

Прямо под этой нишей человек в белой шляпе и безупречном льняном костюме, сидя на выложенной плитками скамье, раскладывал карты Таро. Он поднял на меня мерцающий взгляд, но поля шляпы затеняли лицо, и я ничего больше не смог различить – только странный блеск его улыбки. Он перевернул карту, и я увидел изображение скелета – аркан «Смерть».

Чуть подальше разговаривали о ядах. Cenchris controtrix – яд медноголовой змеи, яд гремучей змеи…

За ядами следовали наркотики, потом – скорпионы, черные, желтые, серые. Рядом с ними пророк, ростом не выше садового гнома, во всеуслышание провозглашал, что царствование насекомых опрокинет эволюцию. Он говорил о катастрофах, о нашествии цикад-убийц, о Великом Пиршестве сверчков, несущих с собой голод и разрушение. Блоха принесла с собой черную чуму; с комарами и клещами пришли арбовирусы[24]. Гном твердил, что насекомые в ближайшие годы истребят человечество… Ни малейших сомнений, что убийца уже побывал здесь и сейчас, возможно, откуда-нибудь следит за мной. Где он прячется? Впереди, позади, в нескольких метрах от меня. Недалеко. Совсем недалеко.

Перед слепым глазом очередного тоннеля несколько торговцев наперебой предлагали самых опасных пауков: Loxosceles, Latrodectes, Atrax… Красные брюшки, жгучие волоски, от которых появляются зудящие волдыри, смертельные яды. Вокруг толпятся любители. Откуда берутся все эти люди? Сколько еще таких тайных сборищ устраивают в недрах столицы?