Медсанбат

Страшная весть дошла до Шевченко» Медпункт полка, где служила Аленка, был накрыт артиллерией противника. Все погибли. Услышав это, Шевченко заставил телефониста звонить в соседний полк, но связь не работала.

Он заторопился к раненому лейтенанту, которого боец доставил в расположение батальона.

— Где Шубина?!

И подумал: «Откуда он может знать Шубину?»

— Где медпункт полка? — повторил старший лейтенант.

— Вы что, меня не узнаете? Лейтенант Кравченко... Все погибли. Их похоронили на окраине села Егорушки. О Шубиной спрашиваете? Это такая маленькая, красивая, с жемчужно-белыми зубами и длинными ресницами? Знаю, как-то перевязывала меня. Аленкой звали. Подружка моей Ани Широкой.

— Говори, говори, как она погибла?! Где? Кто видел? — Павел задыхался.

— Прямое попадание в медпункт полка. Да что вы словно помешанный: Шубина! Шубина! Медпункт полка! Весь полк лег! А вы — Шубина! Начсандив, говорят, тоже там погиб... Об Ане Широкой ничего не слышали?

— На Большую землю отправили твою Анку.

Подтверждение, что нет Алены, — словно удар обухом по голове.

— Это правда, что поступила команда выходить из окружения? — спросил ординарец.

— Правда, Сабиров, правда!

Хотелось упасть лицом на землю, криком разорвать сердце. Как же без Аленки? Зачем жить?

Ординарец боялся за своего командира. Он видел смерть четырех командиров батальона. А его аллах бережет, видно, мать день и ночь за него молится.

«Надо рассказать новому комиссару, — подумал боец. — Не случилось бы чего с командиром в таком состоянии. Совсем беда будет. Все погибнем».

— Сабиров! — вдруг позвал Шевченко бойца, который по-прежнему выполнял обязанности ординарца и связного командира батальона. — Вызывай санки! Поедем в Егорушки!

Сабиров вышел и тут же вернулся:

— Товарищ командир, Егорушки немцы захватили.

— Да, да, немцы... — согласился старший лейтенант.

— Товарищ старший лейтенант, говорят, на опушке леса женщину нашли, — сказал Сабиров. — Медсестру, старшего сержанта.

— Медсестру?! —Павел поднял голову, —Откуда она могла взяться? Не было в батальоне медсестры старшего сержанта!

— Замерзшая она. Ее принесли сюда.

Пошатываясь, Шевченко стал выбираться из маленькой землянки.

На саночках, скорчившись, лежала женщина, словно присела, да так и застыла.

Шевченко подошел ближе и стал рассматривать замерзшую. И вдруг вскрикнул:

— Зина?! Зиночка! — простонал он, — Как же это, как же это? И Аленки нет... Слышишь? Алены, нет!

Провел рукой по волосам, лицу — смерзшемуся, посиневшему, неподвижному.

— Посмотрите, товарищи, что в ее вещевом мешке.

— Мы смотрели, — ответил связист. — Сухари, банка консервов, новое обмундирование. А в карманчике документы, полевая сберегательная книжка. И больше ничего.

— Журавлева? — как бы еще сомневаясь, спроси Павел.

— Да.

— Сабиров, иди к командиру роты и передай, чтобы на опушке леса у самого большого дуба похоронили. Когда выкопают могилу — меня позовете.

Смерть Зины Журавлевой была загадкой для Шевченко. Почему она оказалась на позиции батальона? Что с ней случилось?

После смерти Аленки Павел на некоторое время как-то ушел в себя, замкнулся: не хотел никого ни видеть, ни слышать. Не верилось, что старший лейтенант, который еще недавно шутил и смеялся, теперь стал нелюдим. Ему казалось, что все окружающие бесчувственны к его горю.

Криничко, прибывший в штаб батальона, с трудом узнал Шевченко. Он шел по позиции батальона в расстегнутой шинели, точно слепой. Голову свесил на грудь, губы подергивались.

Криничко окликнул Шевченко, но тот не ответил. Дернул его за рукав.

— Алена Шубина погибла, комиссар! — сказал Шевченко. — А сегодня старшую медсестру Журавлеву похоронили.

Куда бы Павел ни шел, на кого бы ни взглянул — все время думал только об Аленке. Но было на свете таких глаз — выразительных, чистых. Какими словами расскажешь о его горе!

18

Уралов построил медсанбат, предоставил слово Жорову. Военврач первого ранга вышел на середину поляны и сковал:

— Товарищи! Мне удалось связаться с комиссаром полка Криничко. Он посоветовал медсанбату самоликвидироваться и выходить из окружения. Сбор у села Анцифриевки. Аэродром захватили немцы. За ранеными самолёт уже не прилетит. Наша задача: тяжелораненых и тех, кто не может свободно двигаться, устроить у местного населения. Надо найти надежных людей. После выздоровления они перейдут линию фронта, а может, свяжутся с партизанами. Мы с вами разобьемся на боевые группы и ночами будем пробиваться к своим.

— А где батальон Шевченко? — спросил сержант Фролов.

— Штаб полка и батальон Шевченко, насколько мне известно, отошли в лес левее полевого аэродрома, — ответил Уралов.

— Разрешите водителям пойти в батальон старшего лейтенанта Шевченко.

— А мы что, хуже вас? — отозвалась Миля Абрамовна.

— Товарищи, сейчас главная задача — определить тяжелораненых, а через день медсанбат самоликвидируется, и я вам не командир, — сказал Уралов:— Но помните: пробираться через линию фронта можно будет только малыми группами.

— К Шевченко! Вместе с батальоном будем пробиваться!

19