Медведь и Соловей

Он обошел стол и опустился на колени, так что их лица оказались на одном уровне.

– Можно?

Она судорожно вздохнула. Он взял ее за подбородок и повернул лицо к свету. На щеке – там, где он дотронулся до нее в лесу – остались черные следы. Кончики пальцев на руках и ногах побелели. Он осмотрел ее руки, провел пальцем по отмороженной стопе.

– Не двигайся! – приказал он.

– С чего бы…

Но тут он приложил ладонь к ее щеке. Его пальцы внезапно стали горячими, невероятно горячими, так что Вася ожидала ощутить запах своей сожженной плоти. Она попыталась отстраниться, но вторая рука легла ей на затылок, зарылась в волосы, удерживая. Ее дыхание стало прерывистым и хриплым. Его рука переместилась ей на горло, и теперь жжение стало еще сильнее. Она была так потрясена, что даже кричать не могла, а когда ей показалось, что больше она не выдержит, он ее отпустил. Она тяжело привалилась к гнедому. Жеребец утешающе дышал ей в волосы.

– Прости меня, – сказал Морозко.

Воздух вокруг него был холодным, несмотря на жар рук. Вася почувствовала, что дрожит. Она прикоснулась к своей поврежденной коже. Щека оказалась гладкой и теплой, без всяких отметин.

– Больше не болит.

Она заставила себя говорить спокойно.

– Да, – подтвердил он. – Кое-что я могу излечивать. Но не могу лечить бережно.

Она посмотрела на погубленные пальцы рук и ног.

– Лучше так, чем стать калекой.

– Ты права.

Однако когда он касался ее ног, она не смогла сдержать слезы.

– Ты дашь мне руки? – спросил он.

Вася медлила. Кончики пальцев у нее обморозились, одна кисть была неловко перемотана тряпицей, чтобы закрыть рваную дыру на ладони, оставшуюся с той ночи, когда упырица приходила за Константином. Воспоминание о боли было ошеломляющим. Он не стал ждать ее ответа. Все ее силы ушли на то, чтобы не кричать, пока кончики ее пальцев становились теплыми и розовыми.

Наконец он взял левую руку и начал разматывать повязку.

– Это ведь вы меня ранили, – сказала Вася, чтобы отвлечься. – В ту ночь, когда пришла упырица.

– Я.

– Почему?

– Чтобы ты меня увидела, – объяснил он. – Чтобы запомнила.

– Я же уже вас видела. Я не забыла.

Он склонялся над ее рукой, но она видела изгиб его губ – невеселая горьковатая улыбка.

– Но ты сомневалась. Стоило мне исчезнуть – и ты перестала бы верить себе. Сейчас в домах людей я всего лишь тень. Когда-то я был гостем.

– А кто тот одноглазый?

– Мой брат, – отрывисто ответил он. – Мой враг. Но это долгая история и не на сегодня. – Он отложил тряпицу, и Васе пришлось бороться с желанием сжать руку в кулак. – Это залечить будет труднее, чем обморожение.

– Я ее то и дело бередила, – призналась Вася. – Это вроде помогало защитить дом.

– Должно было помочь, – подтвердил Морозко. – В твоей крови есть сила. – Он прикоснулся к ране. Вася вздрогнула. – Но совсем немного, потому что ты очень юная. Вася, я могу это залечить, но у тебя останется отметина.

– Ну и ладно, – сказала она, но справиться с дрожью в голосе у нее не получилось.

– Хорошо.

Он потянулся к полу и зачерпнул пригоршню снега. Вася на мгновение растерялась: она увидела ели и снег на земле – синий от сумерек и красный от огня. Но тут дом снова возник вокруг нее, а Морозко вдавил снег в рану у нее на ладони. Все ее тело окаменело, а потом пришла боль – еще более сильная, чем раньше. Она проглотила крик и сумела не шевельнуться. Боль стала невыносимой, и у нее все-таки вырвалось рыдание.

А потом боль резко исчезла. Он выпустил Васину руку, и она чуть не упала на пол. Ее спас гнедой: она завалилась на его теплый бок и удержалась за гриву. Жеребец повернул голову и ткнулся храпом в ее дрожащую руку.

Вася оттолкнула его морду, чтобы взглянуть на руку. Рана исчезла: осталась только холодная бледная отметина, безупречно круглая, в самом центре ладони. Когда девушка повернула ее к свету, она заблестела, словно под кожей у нее прятался кусок льда. Нет… ей просто кажется.

– Спасибо.

Она зажала руки между коленей, чтобы спрятать их дрожь.

Морозко встал на ноги и отступил, глядя на нее с высоты своего роста.

– Все заживет, – сказал он. – Отдыхай. Ты – моя гостья. Что до твоих вопросов… Ответы будут. В свое время.

Вася кивнула, продолжая рассматривать свою руку. А когда она снова подняла голову, он уже исчез.

24. Я видел твое сокровенное желание

– Найдите ее! – потребовал Константин. – Приведите обратно!

Однако мужики идти в лес отказались. Они преследовали Васю до его кромки, но там остановились, бормоча про волков и бесов. И о жутком морозе.

– Теперь Бог ей судья, батюшка, – сказал Тимошкин отец, и Олег согласно кивнул.

Константин колебался, не зная, что делать. Темнота под деревьями казалась непроницаемой.

– Вы правильно сказали, дети мои, – промолвил он весомо. – Бог ей судья. Идите с Богом.

Он осенил их крестным знамением.

Мужики направились в деревню, о чем-то тихо переговариваясь. Константин вернулся в свою холодную неуютную комнату. Вечерняя каша комом лежала у него в желудке. Он зажег свечу перед иконой Богородицы, и сотня теней яростно запрыгала по стенам.