Медвежья злоба

В ответ я делаю кислую улыбку и переключаю телевизор на другой канал. На этот раз на экране видны камуфлированные амбалы. Они стоят с охотничьими ружьями в руках и палят по верхушкам деревьев. Снег вокруг усыпан пустыми гильзами.

– Вы кто? – задает вопрос тележурналист.

– Я шеф охраны птицефабрики нашего района, – ответил один из парней.

– Чем в настоящий момент занимаетесь? – пытается выяснить причину довольно беглой стрельбы тележурналист.

– Мочим птиц перелётных! Создали из сотрудников службы заградительный отряд и бьём птичек на подлёте к фабрике. Спасаем кур-несушек от этих больных стервятников. Он картинно тычет стволом ружья в землю. Камера крупным планом выхватывает на снегу двух битых воробьёв и пару синичек. От увиденного у меня раскрывается рот.

– Они больны?

– Проведём анализ битых птиц на вирус гриппа A(H5N1) – и всё узнаем.

Он вскидывает оружие и классическим дуплетом валит с дерева очередного воробушка…

– Это ещё не вся защита, принятая руководством фабрики от гриппа птиц, – продолжает директор. – Работницы фабрики перелётных птиц травят.

Сюжет засыпки из огромного ведра яда в кормушки для пернатых добивает меня окончательно.

– Выпей валерьянки и успокойся, – успокаивает меня голос женщины, с которой вместе прожит не один десяток лет. – Тебе на работу не пора?

– Пора!

Закончив завтракать валерьянкой, иду собираться на службу.

В гараже руки всё ещё вздрагивают, и я еле-еле попадаю ключом в замок зажигания автомобиля. Наконец получается. С силой выдыхаю из лёгких воздух, поворачиваю ключ, и машина заводится.

Выезжаю на трассу. Весеннее солнце слепит. На деревьях кругом сидят вороны и радостно каркают. Тыкаю пальцем в кнопку автомобильного приёмника. С минуту звучит успокаивающая лёгкая музыка. К жизни возвращает голос диктора:

– Наша радиостанция продолжает разговор о проблемах весеннего птичьего гриппа и надвигающейся на страну возможности возникновения пандемии.

Радиослушательница задаёт вопрос:

– Грипп птиц выделяется во внешнюю среду аэрогенно, с птичьей слюной и их помётом. Так?

– Так!

– А вот тогда ответьте: если человек съел больную гриппом птицу, его кал будет заражён или нет?

Диктор молчит, думая, что ответить на такой хороший вопрос. Будь я на его месте, сказал бы: «Чтобы убедиться, нужно тот помёт попробовать». Наконец что-то невнятное несётся из эфира.

С тяжёлыми мыслями подъезжаю к работе. На улице – киоск «Роспечать», где я каждое утро покупаю газеты. Не изменяю своим традициям и в это весеннее утро.

Здороваюсь с охранником на входе, поднимаюсь на этаж и захожу в кабинет. Товарищи по работе уже на месте. Спрашиваю их:

– Как дела?

– Ничего. Точнее – ничего хорошего. Видно по всему, что весенняя охота в этом году вряд ли откроется. Чем будем людям в охотхозяйствах зарплату платить?

– А разве государство наше в связи с пандемией ущерб не компенсирует? Обстоятельства же форс-мажорные.

Ребята смотрят на меня как на дурака и улыбаются:

– Жди компенсации. От арбуза уши нам вместо денег. Всё давно поделено без нас.

Объяснено всё доходчиво, и я открываю газету. Страницы пестрят сводками о птичьем гриппе: «Вирус подходит к крупным городам России!»

На первой странице письмо-сообщение от главного санитарного врача России и заместителя руководителя по ветеринарному надзору России. «Охоту на уток запретить. Организовать повсеместно отпугивание дикой птицы от мест их гнездовий на расстоянии от 3-х до 10-ти километров от всех населённых пунктов России, включая акустические и другие методы воздействия, силами специальных бригад-отрядов охотников. Не разрешать гнездиться врановым и регулировать численность диких голубей…»

Вот это да! Воистину правы классики: Россия славится не только плохими дорогами, но и дураками. Какие руководители, такая и методика борьбы с птичьим гриппом.

Закрываю глаза и на минуту представляю, как сформированные из народа заград-отряды стоят вокруг деревень, сёл, посёлков и городов страны, включая Москву (где такие рекомендации и подписывались), и разными методами: акустическими, можно и при помощи пятой точки, раз пошла такая пьянка, – отпугивают диких птиц, возвращающихся по весне на свою историческую родину. Ещё лазят по деревьям, ломают гнёзда грачей, ворон, галок и сорок. Те, бедные, кружатся над борцами с птичьим гриппом, каркают и от страха гадят прямо им на головы. Картинка получается неслабая.

А голуби – птички мира? Как их всех кончить в городах? Был один метод кировских парней-охотоведов. Позабылся за давностью лет, но, видно, пришла пора вспомнить и поделиться с главным санитарным врачом России. Нужно ночью с фонариками разом забраться на все московские чердаки, переловить там голубей и поотрывать им головы.

Отрываю взгляд от газетных страниц и спрашиваю товарищей, тряся газетой.

– Мужики, читали, что тут опубликовано?

– А как же!

– И что?

– Ничего. Одно слово – пандемия!

Читаю дальше вслух: «Уже сейчас пало и уничтожено более одного миллиона голов домашних птиц». Ребята слушают, молчат и пожимают плечами.