Медвежья злоба

– Так вот, медведь этот еще летом начал в округе шкодничать. Разграбил пасеку, все улья переломал. Хозяин той пасеки пригласил охотоведа из района. Тот несколько дней медведя выслеживал, но так и не застрелил. После этого наши деревенские медведя этого в лесу встречали. Медведь как медведь, только все рядом с деревней крутился. Потом взял да и задрал корову у наших соседей. Опять охотовед приехал, караулил и снова ничего. Потом охотники из города приезжали, ходили по лесу с собаками. Все впустую. А в сентябре медведь напал уже на нашу телочку. Дед только на второй день ее обнаружил недалеко от деревни. Примерно на том месте, где вы тогда быка застрелили. Когда дед ее нашел, медведь рядом был. Выбежал из леса, встал на задние лапы, да как зарычит. Напугал деда до смерти. Но, вернувшись домой, решил Иван сам его застрелить. Помню, долго чертыхался, что всего один патрон был пулей заряжен. Остальные – дробью. Я его все отговаривала. говорила, чтобы снова охотоведа вызвал, но он даже накричал на меня. Мол, раз телочка наша, значит, его его дело, а не охотоведа. Взял ружье и ушел в лес. В первый день, как стемнело, домой вернулся, сказал, что не видел медведя. На второй день опять в лес ушел. Уже в сумерках наши деревенские вроде как выстрел слышали. Я всю ночь его прождала, измаялась вся, а дед так и не вернулся. Чуть рассвело – я к соседке. Все рассказала. В лес одни побоялись идти, позвонили с почты в район в милицию. В обед охотовед с участковым приехали. Деревенские показали им, где примерно выстрел был. А вечером они Ивана моего, мертвого привезли, а вместе с ним и медведя. Убил медведь деда, да только и дед его. Охотовед рассказал, как все было.

Сел мой дед на самой медвежьей тропе прямо посреди поля. Стал зверя караулить. В темноте медведь появился. Дед подпустил его поближе и выстрелил. Сразу не убил, а только ранил. Медведь к нему подбежал и убил, а сам к лесу отошел и тоже помер. Вот так, касатик, погиб мой дед. – Баба Даша снова на короткое время замолчала, а я разлил водку по рюмочкам:

– Жалко деда Ивана. Как сейчас его помню. Давай еще раз помянем.

– Ты ешь, накладывай, не стесняйся, – стала потчевать меня баба Даша после того, как мы выпили. – Кому я столько готовила? Гостей теперь у меня не бывает. Разве что соседка зайдет. Посидим, чаю попьем и расходимся, – баба Даша улыбнулась. – Я вот вас часто вспоминаю. Хорошие вы ребята. Давай теперь за ваше здоровье выпьем. Наливай.

Я снова наполнил рюмочки. На этот раз, прежде чем выпить, мы чокнулись.

– Как вы живете-то? – спросила баба Даша.

– Хорошо живем. Только видимся редко. Разбросало нас после института кого куда. Иногда пишем друг другу, иногда по телефону общаемся. Я женился, дети уже растут. Работа нравится. Что еще себе пожелать? Часто институт вспоминаю, охоту в этих местах. Вот, не выдержал, приехал. Уж слишком сильно сюда тянуло. Думаю, теперь, когда домой вернусь, полегче будет. Хотя… Память сильная штука.

– Да, память, память, – вздохнула баба Даша. – Ты устал, наверное. Так ложись. Я тебе где всегда постелила, в чулане.

– Не хочется пока. Давай еще посидим, повспоминаем…

Утром баба Даша разбудила меня стуком в дверь и позвала завтракать. На столе возвышалась высокая горка только что испеченных блинов. Я сел за стол и, намазав блин медом, стал есть, запивая чаем. Очень вкусно.

– Как блины? – поинтересовалась баба Даша.

– Отличные. Лучше не приготовить, – похвалил я, глядя, как хозяйка ловко орудует у печи ухватом. Какие у нее ловкие, отточенные годами движения, ничего лишнего. Я бы так никогда не смог.

Закончив завтрак, я натянул сапоги, взял ружье, патроны и вышел на крыльцо, где меня уже ждала баба Даша.

– Ты что же, после кладбища сразу на охоту?

– Да. Посмотрю, где дед Иван погиб. А после хочу побродить по полям до вечера. Не возражаешь?

– Решил, так решил, – сказала она, запирая дверь на замок.

Идя по деревне, я обратил внимание, что за прошедшие годы ее покинули многие жители. Кто-то уехал в город, кто-то умер. Бросилась в глаза неухоженность многих домов – в некоторых были выбиты стекла, разломаны печи. Деревня вымирала. Я с грустью спросил:

– Баб Даш, сколько жителей осталось?

– Почитай все уехали. Скоро последние старики поумирают и все. Мы и так никому уже не нужны. А какая деревня была, когда меня сюда дед привез! Клуб, школа, магазин, ферма. Сейчас ничего этого не осталось. Да и не будет никогда.

Пройдя до конца деревни, мы встретили всего несколько человек. Они здоровались с нами, с нескрываемым любопытством смотрели на меня. Баба Даша не останавливалась и разговор ни с кем не заводила, только говорила в ответ свое «здравствуйте».

Вот и кладбище. Самое обыкновенное, таких на Руси тысячи. Заросшее кустами сирени и старыми березами. Свежая могила всего одна. Баба Даша пояснила:

– Здесь наша деревенская похоронена. Недавно померла. Со временем еще несколько могилок добавится – и все, кладбище закроется.