Мегамир

Дмитрий высунулся наружу, долго орал, махал руками, привлекая внимание. Наконец его рассмотрели в бинокли, и по исполинской зеленой трубе покарабкалась вверх целая альпинистская экспедиция.

Овсяненко взял пробы воздуха, сока, неохотно признал место пригодным для ночевки. Пока все обустраивались, Дмитрий тщательно обследовал зал, словно искал подслушивающие устройства, обнаружил на стыке стены и пола место, которое с сомнением назвал замаскированным лазом. Не успел и глазом моргнуть, как интеллектуальный муравей без раздумий вонзил жвалы в сочные волокна. Брызнул белесый сок. Сашка потянул за край зеленого брезента, послышался треск. Муравей попятился, не выпуская из жвал зеленую перегородку.

– Все меня опережают! – воскликнул Дмитрий удрученно.

Он бросился помогать, вдвоем расширили отверстие, а когда дыра оказалась достаточной, в щель неторопливо пролез ксеркс Дима, отпихнув интеллектуала и двуногого друга.

– Ну вот, – сказал Дмитрий совсем упавшим голосом, – теперь меня и микробы лапами загребут…

Ксерксы спустились в новый зал по внутренней стене, а Дмитрий, чтобы хоть в чем-то опередить их, спрыгнул. Муравьи, как ни странно, прыгать не умели. Даже не решались просто падать с мегадеревьев, а всякий раз проделывали изнурительный путь вниз, даже если верхушка муравейника была прямо под той веткой мегадерева. Правда, вроде бы есть такие муравьи, которые бесстрашно спрыгивают с веток, – формика зовутся, но таких Дмитрий не встречал, а собственным умением падать с деревьев гордился так же, как мирмеколог – способностью мыслить.

Дмитрий в прыжке опустился прямо в середине зала. Шагнул и… застыл. Подошвы попали на упавшую сверху каплю сока, теперь уже клея. Пока он с проклятиями отдирался, ксерксы умело обследовали этот новый зал, тоже отыскали такой же замаскированный ход, прогрызли, один за другим юркнули в новую дыру.

– А еще муравьи! – горько кричал им вслед Дмитрий. – Никакой братской взаимовыручки! Наговорили о вас: дружные, самоотверженные… Предатели!

Буся обеспокоенно возился на его плече, сочувственно стрекотал. Кое-как отодравшись от клея, Дмитрий двинулся к зияющей дыре в полу. Подошвы отрывались с громким чмоканьем, словно работал мощный насос, каждый шаг давался с боем, словно Дмитрий шел к трудному светлому будущему строить четвертый сон Веры Павловны. Хорошо, не загустел сок, остался бы, как муха на липучке, куковал бы, пока опозоренного отыскали бы эти штатские!

С проклятиями, беря каждый шаг, как Фауст, с боем, добрался до дыры. Этажом ниже на стыке стены и пола ксерксы с энтузиазмом прогрызали новую дыру. Мокрые брызжущие соком волоконца летели во все стороны.

– Вообще-то понятно, – пробормотал Дмитрий, – я бы тоже увлекся, обо всем забыл… Да и не остановить меня такими пустячками! Потому вы и не беспокоились.

Он приготовился спрыгнуть к ним, сокращая расстояние, но в последний момент все-таки спустился по стене.

ГЛАВА 9

В верхнем зале, куда проникли в самом начале, люди сбросили опостылевшие комбинезоны. Влажность высокая, воздух теплый, со сладким привкусом. В гондоле остались Чернов и Забелин, остальные располагались на ночь. Морозов ходил по периметру, осматривался, щупал влажные стены. Кожа жадно дышала влажно-сладким воздухом, впитывала через поры прямо в лимфу, молекулы воздуха подхватывались, разносились по капиллярам, усталость незаметно испарялась.

– Эти пещеры… они готовы для жилья. Это не случайность, Евмухий Владимирович?

– В мире нет случайностей, Аверьян Аверьянович. Простейший симбиоз растений с муравьями! Обычнейшее явление. Растение дает пустоты в стволах, снабжает сладким соком, хлебцами, а муравьи защищают от гусениц, короедов, прочей дряни.

С другого конца зала услышал Хомяков, подбежал в мгновение ока:

– Чем-чем снабжают?

– Муравьиными хлебцами, – объяснил Енисеев. – Их называют телами Фрица Мюллера или тельцами Бельта. Они торчат большими кучками у основания прилистников, если вы заметили…

– Винюсь, не заметил. Это серьезное упущение… Овсяненко, Фетисова, прошу со мной. Поможете.

Морозов покосился им вслед со снисходительным удивлением:

– Что вы с людьми делаете, Евхомий Владимирович? Таким хорошим был химиком, а теперь… По-моему, он с момента вылета о химии ни разу не вспомнил. Голодал в детстве, что ли? А что с Алексеевским? Куда пропал?

– Расширяет наши владения. Превращает этот зал в анфиладу залов. По вертикали. Пусть, зато это держит ксерксов занятыми. Муравьи счастливы, когда заняты, когда приносят пользу.

– Вот это настоящие люди, – сказал с чувством Морозов. – Сколько, говорите, природа над ними поработала?

– Несколько сотен миллионов лет.

– Гм… И все еще коммунизм не построили?.. Ладно, мы им поможем.

– Может… не надо? – спросил Енисеев осторожно.

Морозов подумал, согласился:

– Да, пока надо заниматься проблемами сегодняшнего дня. Да и строители из них… Кому нужны остальные залы? И в этом как в концертном!

Издалека шли тяжелые ухающие звуки, будто где-то ворочались и вздыхали горы.

– Не нам, будущей колонии пригодится, – ответил Енисеев серьезно.