Мегамир

– Цивилизация людей, – донесся голос с экрана после долгой паузы, – очень молодая цивилизация. Евкотий Владимирович, у нас пока только две простейшие реакции на опасность. Убежать или ударить первыми. Ваша колония не такой уж большой зверь, чтобы от вас бежать… Вы знаете, когда вспыхивает эпидемия чумы, принимаются чрезвычайные меры. Санитарные!

Он тепло улыбался, но с экрана на Енисеева пахнуло зимой.

Через неделю Морозов появился на экране еще более осевший, став похожим на пирамиду Хеопса, простоявшую еще сто тысяч лет, потемнел, выглядел изможденным.

– Евглистий Владимирович, – сказал он, его глаза блеснули из глубины темнеющих пещер, – чем-то вы все-таки богу потрафили… Или не богу, но кому-то близкому к богу. У вас, случайно, нет связей на самом верху? Идею экспедиции удалось пробить на всех уровнях.

Енисеев поразился:

– А разве было не решено? Всю зиму гондолу оснащали, сами воздушный мешок склеивали…

– Это ничего не значило. Слишком многое поставлено на карту. Могли отменить в любой момент… Ладно, к делу. Утвержден состав экспедиции. Не дергайтесь, Евчертий Владимирович! Ни вы, ни Мазохин – не суверенные князья. Решаем здесь. Из того состава, что предложили вы, исключен Васильев. Спокойнее, говорю снова… Фетисова под вопросом. Евзипий Владимирович, сверху виднее, как говорится в песне.

– То старая песня!

– В старых песнях великая мудрость… Знаю-знаю, что песня дурацкая, шуточная. Евфайлий Владимирович, в этом деле есть целый ряд неучтенных вами факторов. Лучше вам о них не знать. К тому же здесь увязаны вопросы большой политики. Плюньте, не вникайте во все. Вы же ученый, у вас собственных дел хватает.

Енисеев вспыхнул. Ярость уже бурлила, но мирмеколог удержал резкие слова. Морозов закончил осторожно, словно ступая по тонкому льду:

– И последнее, что меня огорчает особенно… Руководство экспедицией решено вам не поручать.

Енисеев задохнулся, будто от удара под дых. Лицо Морозова было осунувшееся, усталое, и Енисеев заговорил медленно, стараясь не срываться на крик:

– Дело не во мне. Отправиться надо через месяц, потом нужного нам ветра не будет. Новый руководитель должен будет вникнуть в слишком многое. Такого человека я не знаю. А кого прочат в начальники? Мазохина?

Морозов наклонился вперед. Отчетливо были видны его глубокие морщины, обвисшая сухая кожа. Енисеев вдруг понял, что железный Морозов держится из последних сил. Гравитация ли, удары молний или болезни – но старый могучий дуб резко сдал, вот-вот рухнет.

– Еще не решено, – ответил Морозов, и теперь Енисеев уловил нотку глубочайшей усталости, – еще не решили… Хуже другое. По ряду соображений, ничего не имеющих общего с целями экспедиции… руководителем намечено назначить человека из Большого Мира. Его пришлют дополнительно. С абсолютными полномочиями.

Енисеев даже не смог ответить, оглушенный, раздавленный. После долгой паузы, когда Морозов смотрел на него в глубоком сочувствии, Енисеев спросил почти безразлично:

– Нет такого человека, который вошел бы в курс дел за месяц. А ему еще проходить курс восстановления. Это две недели!

Морозов сказал тяжело:

– Решалось в самой высокой инстанции. Мало говорилось о науке, зато много о политике… И не только о политике. Экспедиция разрешена на этих условиях. Думайте, как выжить. Сверху дают общую стратегическую линию, а тактику избирайте сами. А если быть предельно честным, то наверху, безусловно, правы. Контроль за вашей деятельностью необходим. Про автономию и не мечтайте! В Большом Мире должны спать спокойно.

ГЛАВА 2

Еще через неделю в комнату Енисеева заглянул дежурный оператор:

– Евкрякий Владимирович? Сообщили, что вечером прибудет новенький. Мы просили радиофизика, но там же Большой Мир, кровь с трудом поднимается к головному мозгу, чаще – застаивается в нижнем. Поэтому думают именно им…

– Кого присылают? – прервал Енисеев нетерпеливо. За его спиной привстал Дмитрий, насторожилась Саша, догадываясь, что оператор заглянул к ним неспроста.

– Кого? Начальника вашей экспедиции, если она состоится! Второго администратора. Мало нам Мазохина! Подумать только, два чиновника, когда недостает радиофизиков…

Дверь за ним захлопнулась. Дмитрий ругнулся, глядя на потемневшего Енисеева, а муравей Димка раздраженно защелкал жвалами. Буся застрекотал, начал быстро рыться в волосах Дмитрия.

Саша сказала потерянно:

– А мне чудилось, что отменили… Или с новым боссом что-то стряслось.

– Что с ним может случиться? – буркнул Дмитрий зло.

– Ну, объелся на банкете жирного, не прошел медкомиссию, лег на удаление аппендикса…

– У чиновников здоровье крепче, чем у космонавтов, черт бы их побрал.

Вечером Саша осталась на Станции. Безопасность лежит на ней, на самом деле не хотелось видеть второго Мазохина. Встретить новичка и перенести на теперешнюю Станцию пошли Дмитрий, Енисеев, Овсяненко и двое из будущей экспедиции: Забелин и Хомяков. Эти держались индифферентно. Дмитрий заранее ненавидел начальника-варяга. Овсяненко хмуро перебирал инструменты первой помощи.