Мэйдзин

Мэйдзину и так пришлось подождать, поэтому ему не терпелось продолжить игру. Он жаждал ринуться в бой. Однако Отакэ пришлось нелегко. Вся эта многодневная заминка его утомила, и он нуждался в небольшой передышке. В этом проявилась разница характеров игроков. Кроме того, седьмой дан из-за усталости стал мучиться желудком. В довершение всего, еще и его младший ребенок в гостинице простудился и лежал с жаром. Седьмой дан, до безумия любивший детей, волновался. Поэтому он не мог играть завтра.

Распорядители же были чрезвычайно недовольны тем, что мэйдзину снова приходилось ждать. Они не могли сказать мэйдзину, уже готовому играть завтра, что из-за седьмого дана нужно отложить игру еще на день. Желание мэйдзина считалось законом. По положению он был значительно выше седьмого дана, поэтому последнего принялись переубеждать. Тот, и так нервный, разозлился. И заявил, что хочет бросить игру.

Секретарь «Нихон Киин» Явата и журналист «Нити-нити симбун» Гои устало сидели в приемной на втором этаже. Они молчали и, кажется, не знали, что делать. Оба не отличались умением убеждать. После ужина я задержался с ними. Вошла служанка из гостиницы.

– Отакэ-сэнсэй сказал, что хочет поговорить с вами, Урагами-сэнсэй. Он ждет вас в комнате.

– Со мной? – Я удивился. Секретарь и журналист посмотрели на меня. Я последовал за служанкой в просторную приемную, где сидел один Отакэ. Там стояла хибати, но было прохладно.

– Простите, что я вас вызвал. Вы крайне переживали за нас все это время. Однако я решил отказаться от партии. Так больше продолжаться не может, – вдруг начал седьмой дан.

– Хм?

– И по меньшей мере я хотел бы извиниться перед вами лично.

Я, простой спортивный репортер, не находился в том положении, чтобы передо мной извинялись, но, кажется, седьмой дан говорил вполне серьезно. И в этом случае я не мог отделаться обычными фразами.

Будучи наблюдателем еще со времен разлада в Хаконэ, я считал, что все это меня не касается, и не высказывал своего мнения. Сейчас седьмой дан не советовался со мной, а просто объявлял решение. Но поскольку мы были вдвоем, я понял, что могу взять на себя роль посредника, выслушать горести седьмого дана и предложить, как их уладить.

Вкратце я сказал следующее. Конечно, в прощальной партии против мэйдзина Сюсая седьмой дан Отакэ сражается один, но все-таки это не просто его партия. Он – игрок следующего поколения и сражается как последователь. Его выбрали в ходе годового турнира на право сыграть прощальную партию с мэйдзином. Сначала победили Кубомацу и Маэда шестого дана, к ним добавились Судзуки, Сэгоэ, Като и Отакэ седьмого дана. Вшестером они разыграли титул. И седьмой дан Отакэ победил всех. Он также победил двух старых учителей, Судзуки и Кубомацу. Судзуки в молодости обыграл мэйдзина, когда тот дал ему фору, и мэйдзин избегал играть с ним на равных, о чем тот очень жалел[65]. Возможно, Отакэ как ученик хотел проиграть учителю, чтобы тот еще раз сыграл с мэйдзином. Но все же он обыграл его. Последним противником стал Кубомацу, у которого, как и у седьмого дана, было по четыре победы, и здесь он снова победил учителя. То есть он, молодой игрок седьмого дана, выступал и за своих старых учителей, Судзуки и Кубомацу. И конечно, лучше, чем они, старейшины, представлял современное го.