Механический принц

«Я люблю Джема и стану его женой», – повторяла Тесс снова и снова, пока они шли по коридору, но это слабо помогло: при виде Уилла ее сердце вновь забилось пойманной птицей. Несмотря на бледность и усталость, он был невероятно красив во фраке.

– Ваша кухарка всегда поет? – встревоженно спросил Гидеон, когда Джем и Тесс вошли в столовую.

Генри поднял голову, и широкая улыбка осветила его добродушное веснушчатое лицо.

– А мы уже гадали, куда вы подевались… – начал он.

– Мы с Тесс хотим вам кое-что сообщить! – выпалил Джем.

Он взял Тесс за руку, и девушка застыла под удивленными взглядами собравшихся, включая Софи, которая появилась на пороге кухни со сливочником в руках. Только Уилл уставился в серебряную чашу, где плавала белая роза. Казалось, он пытается утопить ее силой мысли. Бриджет продолжала распевать:

Шел я вечером с пирушки
Мимо маленькой речушки,
Вдруг услышал из-под ивы тяжкий стон:
Где мать моя, где мой отец
И милый братец Джон?
И где любимый мой, кому
Отдам я сердце одному,
Мой Уильям – где же он?

«Убила бы, – мрачно подумала Тесс. – Но ведь она и об этом споет!»

– Так рассказывайте скорее, – улыбнулась Шарлотта. – Не заставляйте нас томиться в неизвестности!

Джем поднял их соединенные руки и сказал:

– Мы с Тесс обручились! Я попросил ее стать моей женой и… она согласилась!

В столовой повисло изумленное молчание. Гидеон был потрясен до такой степени, что Тесс даже стало его немного жаль, а Софи от удивления открыла рот Судя по лицам Генри и Шарлотты, они тоже подобного не ожидали. Хотя Джессамина и утверждала, что мать Тесс была Сумеречным охотником, сама Тесс принадлежала Нижнему миру, а охотники не женятся на чародейках. Так что их удивление можно было понять.

К тому же Тесс полагала, что они расскажут каждому по отдельности, а не преподнесут эту новость к праздничному столу. Но больше всего ее беспокоил Уилл. «Бога ради, улыбнись и поздравь нас. Не испорти ему этот день! Пожалуйста…»

Улыбка Джема начала таять, когда Уилл наконец поднялся. Тесс затаила дыхание. Он в самом деле был невероятно красив во фраке, но ведь он всегда был красив. Сердце ее замирало по другой причине: Уилл неуловимо изменился, что-то новое теперь таилось в синих глазах, а незримые доспехи, в которые он облачился пять лет назад, дали трещину, и сквозь нее сиял удивительный свет. Это был новый Уилл, другой Уилл, которого она всегда хотела узнать, но которого, наверное, знал только Джем. А она не узнает никогда. Мысль эта наполнила ее такой горечью, словно она вспомнила о чьей-то смерти.

Эрондейл поднял бокал с вином:

– Я не знаю людей лучше вас двоих. И не могу представить себе новости более приятной. Живите долго и счастливо! – Всего на секунду его глаза задержались на Тесс, потом он отвел взгляд и посмотрел на Джема: – Поздравляю, брат.

После этого в столовой словно плотину прорвало. Софи поставила сливочник и кинулась обнимать Тесс. Генри и Гидеон пожимали Джему руку, а Уилл так и стоял с бокалом, наблюдая за всеобщим ликованием. Только Шарлотта молчала.

– Шарлотта, что с вами? – взволнованно наклонилась к ней Тесс.

– Все в порядке, – тихо ответила она и добавила чуть громче: – Да, все в порядке. Просто… я тоже приготовила для вас хорошую новость.

– Дорогая, мы знаем, что Институт снова наш, – улыбнулся Генри. – Это уже не новость!

– Нет, Генри, я не об этом. Ты… – Шарлотта всхлипнула, то ли плача, то ли смеясь. – У нас с Генри будет ребенок! Мальчик. Так сказал Брат Енох. Я не хотела говорить, но…

Что еще она хотела сказать, они так и не узнали – столовую сотряс радостный вопль Генри. Он сгреб Шарлотту в охапку и прижал к груди:

– Дорогая, это же просто чудесно, чудесно!..

Софи взвизгнула и захлопала в ладоши. Гидеон готов был провалиться сквозь землю, а Уилл и Джем обменялись смущенными улыбками. Тесс тоже улыбнулась, такой заразительной была радость Генри. А он закружил Шарлотту в вальсе, потом вдруг остановился и, испугавшись, что танец может навредить ребенку, решительно усадил жену на ближайший стул.

– Генри, я могу ходить, – возмутилась Шарлотта, – и даже танцевать!

– Дорогая, ты в положении! Следующие восемь месяцев тебе надлежит оставаться в постели! Малютка Бьюфорд…

– Я ни за что не назову нашего сына Бьюфордом! – отрезала Шарлотта. – Пусть так звали твоего отца или это традиционное йоркширское имя, я…

Пламенную речь Шарлотты оборвал стук в дверь.

В комнату заглянул Сирил; стушевавшись при виде всеобщего веселья, он робко сказал:

– Мистер Бранвелл, там посетитель. Хочет видеть всех вас.

– Всех? – удивленно моргнул Генри. – Но у нас обед в узком семейном кругу, Сирил. И я не слышал колокольчика.

– Потому что она – нефилим, – ответил Сирил. – Говорит, что по важному делу и ждать не может.

Генри с Шарлоттой обменялись растерянными взглядами.

– Что ж, ничего не попишешь, – наконец пробормотал Генри. – Пусть зайдет, но только ненадолго.